Георгий Ланской - Оглянись на пороге

«Если сейчас ведущий крикнет что-то вроде: — «Барабанные палочки!» — я сойду с ума!»

Дима Волков застонал и закрыл глаза. Комната еще долго ходила ходуном, а потом замерла, приготовившись к очередному рывку, как почуявший добычу кот. Грохот рядом не утихал, накатывал волнами, раскатистыми, бьющимися о прибрежные рифы.

Надо же было так напиться!

Парень приоткрыл один глаз. Комната, словно того и ожидая, медленно сдвинулась с места. Застонав, он опустил с кровати ногу. Иногда, если себя «заземлить», тошнота и чувство дезориентации отступали. Сегодня этого не произошло. Движущиеся стены на миг застыли, а потом снова начали беспощадную круговерть. Дима закрыл глаза, но от этого стало только хуже. Теперь стены вращались внутри глазных яблок. К горлу подступил тяжелый вязкий ком.

Да что же это грохочет рядом?

Осторожно, словно хрустальную, он повернул голову вправо и открыл глаза, поначалу не сообразив, что видит… какие-то водоросли, что ли? Куча водорослей, принесенных прибоем, до сих пор терзаемая волнами?

При чем тут комната? Стены, кровать, тяжелое одеяло, под которым лежала его потная тушка, и что такое горячее рядом?

Дима осторожно пощупал под одеялом рукой. Баба, что ли? Точно… А кто? И где он вообще?

Начиналось вчера все чинно, благородно. Субботний вечер обещал быть приятным и прибыльным. После долгих уговоров хозяйка ночного клуба «Парк-таун» Надежда, высокая, с длинной немодной косой, согласилась выпустить их на сцену.

— Вообще-то мне ваш андеграунд на фиг не нужен, — задумчиво сказала она. — Народ собирается простой. Им под диско поколбаситься или, вон, под Сердючку. Это если публика солидная. А молодежи поставишь клубняк, и они скачут, счастливые и довольные. А тут вы с вашей философией…

— Мы не андеграунд, а рок-группа, вообще-то, — буркнул Дима. — Готы.

— А мне фиолетово, вообще-то, — парировала Надежда. — Неформатны вы для ночного клуба.

Он обиделся, но встать и уйти было выше его сил. Пропади они пропадом, эти молодежные веяния, клубный хаос, дешевая попса и вышедшее из моды, но почему-то до сих пор не умирающее диско. На рок, да еще готический, спроса в глуши не было.

Нет, не то чтобы молодежь вообще не знала, кто такие готы. Телевизоры все-таки имели, и Интернет, клипы смотрели, песни скачивали, потихоньку фанатея от Evanessence, Within Temptation и Him, но на концерты городских готов ходили вяло, возможно, потому, что ходить особо было некуда. Как-то после очередного концерта, всей группой сокрушенно вздыхая, они поплакались, что своих зрителей знают уже не просто в лицо, а по именам. А как не узнать, если на концерты ходят одни и те же?

Выступал Дима со своей командой в основном по кафе и ресторанам, потому как приличных клубов в городе было не то чтоб завались, и они в большинстве своем предпочитали не тратиться на живые выступления рокеров. Зачем, если под рукой всегда был заезженный до дыр диск с Сердючкой и ремиксами хитов восьмидесятых? Живые исполнители, выходя на сцену, исполняли свой репертуар не так часто, как хотели бы, поскольку разгоряченная водкой публика требовала хитов про белого лебедя на пруду или одинокого бродягу Казанову — смотря кто гулял. Налоговая почему-то больше любила про лебедя, а чиновники — что-нибудь из раннего репертуара Аллы Борисовны.

В кафе и ресторанах тоже заказывали и белого лебедя, и Казанову, и, чтобы заработать, приходилось играть и петь. Димка, если что, распускал длинный хвост и косил под нестареющего Леонтьева. Иногда, особенно на кураже от щедрого гонорара, получалось весьма недурственно, хотя наутро он себя ненавидел. Но делать было нечего, оттого все относились к происходящему как к работе, нудной, противной, но необходимой. А под шумок, когда посетители уже ничего не соображали от выпитого, играли свое, получая кайф от процесса.

Поначалу они еще пытались как-то двигаться, тусоваться, «мутить», как это было принято в их сфере: таскались по городу в черных косухах, с невероятными начесами и выкрашенными в черный цвет волосами, ногтями и губами. Но непродвинутая общественность признавала в них не готов, а педиков, что было невероятно обидно. Как-то гопники подкараулили всю группу после выступления. Пришлось отбиваться чем бог послал.

После столкновения с гопотой потери оказались внушительными. Басист Виталик остался без гитары, Димке выбили два зуба, а барабанщик Леха, по прозвищу Лом, вообще решил уйти из группы. Вернулся, конечно, куда ему было деваться, но теперь, отыграв выступление в своем инфернальном обличье, они смывали боевую раскраску, если приходилось потом выходить на улицу.