Барбара Вуд: Благословенный Камень

С помощью острого ручного топора, который Голодный выточил для нее из кварца, Малышка стала обрубать волосы своему ребенку. Если за волосами не следить, они дорастут до пояса и станут помехой. Малышка пережила это на собственном опыте, убежав в детстве от матери, — она терпеть не могла, когда прикасались к ее волосам, и они доросли до пояса и стояли торчком, слипшись от жира, пока однажды она не зацепилась ими за терновый куст, да так, что не было никакой возможности из него выбраться. Когда семье наконец удалось высвободить из терновых зарослей бьющуюся в ужасе Малышку, у нее были сорваны лоскуты кожи на голове, и из ран ручьем лилась кровь. Теперь у Малышки на месте шрамов образовались залысины, а остатки волос росли устрашающими пучками.

Другие женщины перебирали волосы у своих детей, выгрызая вшей зубами, и накладывали детям и другим женщинам пластыри из ила, принесенного из пруда. Их смех поднимался в небо, как искры костра, изредка доносилось резкое слово или предупреждение. И, хотя все женщины были заняты делами, они не отрывали глаз от Пустой — прозванной так за то, что у нее не было детей, — которая по пятам ходила за беременной Лаской. Они прекрасно помнили, как Малышка родила своего пятого ребенка, а Пустая схватила его, прямо вместе с последом, и убежала. Они все гнались за ней и наконец поймали, и, пока женщины чуть не до смерти избивали Пустую, новорожденный умер. После этого случая Пустая всегда плелась в хвосте семьи, когда они искали пищу, и спала далеко от костра, как тень, на краю стоянки. Однако с недавних пор Пустая осмелела и стала кружить вокруг Ласки. А Ласка была напугана. Она уже потеряла троих детей — одного укусила змея, другой упал со скалы в пропасть, а третьего унес леопард, однажды нагло прокравшийся в лагерь среди ночи.

По другую сторону от главного костра располагались мужчины. Как только юноша подрастал и уже не мог оставаться с женщинами и детьми, он перебирался к своим старшим собратьям, смотрел, как покрытые шрамами и мозолями руки высекают кремневые орудия и затачивают длинные палки, изготавливая из них примитивные копья, и повторял за ними. Здесь юноши, выбравшиеся из-под материнской опеки, учились у мужчин вытачивать из дерева оружие, тесать из камня инструменты, различать следы различных зверей, принюхиваться к ветру, чтобы учуять запах добычи. Они заучивали те немногие слова, звуки и жесты, с помощью которых мужчины общались между собой. И по примеру женщин они помогали друг другу совершать ежевечерний туалет, вылавливая друг у друга живность из спутанных волос, накладывая друг другу на тело грязь. Грязь, защищавшую от жары, укусов насекомых и ядовитых растений, необходимо было накладывать каждый день, и это было важной частью ежевечернего ритуала. Юноши боролись между собой за честь помочь Льву и более старшим мужчинам племени.

Улитка, прозванный так за свою медлительность, мычанием выражал свой протест против необходимости сидеть на страже. После выяснения отношений со Львом при помощи крика и кулаков, Лев уладил спор, сломав о голову Улитки копье. Побежденный поплелся на свой пост, вытирая заливающую глаза кровь. Старый Скорпион потирал левую руку и ногу, которые как-то странно немели, а Шишка, пытаясь почесать зудящее место, до которого он никак не мог дотянуться, прислонился к ближайшему дереву и стал тереться о шершавый ствол, пока не стер кожу до крови. Время от времени они мельком поглядывали по другую сторону костра, где занимались своими делами женщины, — существа, перед которыми мужчины испытывали подсознательное благоговение — ведь только у женщин появлялись дети, а мужчины не подозревали, что тоже имеют к этому отношение. Женщины непредсказуемы. Женщина, не желающая совокупляться, приходит в ярость, если ее к этому принуждать. Бедный Губа, которого когда-то звали Клювом, получил свое новое имя после столкновения с Высокой. Когда он попытался овладеть ею против ее воли, она стала сопротивляться и откусила ему кусок нижней губы. Несколько дней из нее сочилась кровь, потом пошел гной, когда же губа наконец зажила, на ее месте осталась сморщенная дыра, через которую виднелись нижние зубы. После этого Губа оставил Высокую в покое, как и почти все остальные мужчины. Те же немногие, кто пытался ее одолеть, после отчаянной борьбы приходили к выводу, что оно того не стоит — ведь кругом сколько угодно податливых женщин.

Лягушка дулся в одиночестве. За последний год между ним и молодой женщиной, прозванной Муравьедкой за ее страсть к медовым муравьям, установилась особая близость, как между Малышкой и Одноглазым, которые постоянно обнимались, ласкались и совокуплялись. Однако теперь, когда Муравьедка ходила с животом и не желала иметь с ним ничего общего, любые поползновения Лягушки она встречала шлепками и шипением. Ему уже приходилось наблюдать подобное. Когда женщина рожала, она предпочитала находиться в обществе других женщин, у которых были дети. Вместе они смеялись, кормили грудью младенцев и следили за маленькими детьми, мужчины же, которыми пренебрегали, были предоставлены самим себе и занимались в одиночестве изготовлением инструментов и оружия.