Энн Стюарт - Танец теней

Джульетта решила убежать, пользуясь тем, что ее, непонятно почему, оставили в покое. Она чувствовала, что это вряд ли продлится долго, и чем скорее она окажется подальше отсюда, тем лучше.

Фелан Ромни ни разу не приблизился к ней с тех пор, как она убежала от него тогда. Он наверняка считал, что уже справился со своей задачей и преследовать ее больше не имеет смысла. Одного звука имени Марка-Давида Лемура оказалось достаточно, чтобы запугать ее. Однако если так, он очень ошибался.

Джульетта давно знала, что непременно убежит из Саттерз-Хед. И тот факт, что Фелан все о ней узнал, только заставил ее поторопиться. Ведь он наверняка потребует себе вознаграждение, раз именно серьги с бриллиантами и жемчугом вывели его на Марка-Давида Лемура. И теперь Ромни, вне всяких сомнений, свяжется с ее мужем, чтобы сообщить, где она.

Уж лучше умереть! Лучше зайти в море и идти, идти, идти, погружаясь все глубже, чтобы покончить разом со всеми страхами и мучениями, только не возвращаться к этому ужасному человеку. Именно так она и поступит, если у нее не останется другого выхода.

Все обитатели Саттерз-Хед мирно спали. Вэл вернулся вчера вечером с мрачным выражением лица и исчез за дверью своей комнаты, прихватив бутылку вина. С тех пор, если верить Дульси, его никто не видел.

Фелан обедал в одиночестве, прислуживал ему Ханниган. Джульетта поела в кухне, почти не отвечая на болтовню Дульси. Ей было очень беспокойно. Настала ночь, а Фелан Ромни так и не послал за ней и не пришел сам. Джульетта сказала себе, что можно расслабиться в ожидании рассвета, но страх ее вместо этого становился все сильнее и сильнее.

Она не собиралась спать, поскольку никак не могла забыть, что Фелан уже проник однажды в ее комнату. Она прекрасно понимала, что его не остановят ни запертые двери, ни закрытые ставнями окна, и все-таки не стоило испытывать судьбу. Ночь была теплой, и Джульетта задыхалась без свежего морского воздуха. Она лежала в темноте, дожидаясь предрассветных сумерек, чтобы выбраться из этого дома и покинуть его навсегда. И ожидала в любой момент появления этого ужасного человека, которому она не собиралась больше уступать.

Но все же сон, несмотря на все старания, овладел ее усталым телом. Ей снова снились кошмары…

Комната была освещена свечой, по стенам плясали причудливые тени. Лемур всегда приходил к ней в полной темноте, скрывая под покровом ночи свои ужасные намерения, но сегодня все было иначе. Джульетта лежала в кровати и смотрела на него, сознавая, что нет ей спасения. Когда она пыталась убегать, он делал ей еще больнее, так что лучше было оставаться неподвижной и послушной.

Джульетта смотрела, как появившийся в дверях мужчина пересекает комнату. Он всегда запрещал ей закрывать глаза — ему нравилось видеть ее страх и ненависть.

Этого человека вполне можно было назвать красивым — фигура атлета без грамма лишнего жира, каштановые волосы без проблеска седины, черты лица правильные и приятные, манеры безукоризненные. Но он был монстром, настоящим чудовищем! Джульетта прекрасно знала, что он заставит ее делать, и при мысли об этом у нее останавливалось дыхание. Она старалась только, чтобы во взгляде ее не видно было ненависти, потому что знала: именно это возбуждает его больше всего.

— Повернись! — прошипел он своим ужасным голосом.

Что ж, у нее не было выбора. Сейчас он снова попробует овладеть ею, но у него опять ничего не получится. И тогда он сделает ей больно. Это случалось с нею уже столько раз, что Джульетта сбилась со счета. Она легла на живот, сжав кулаки и уткнувшись лицом в подушку, чтобы не слышно было ее стонов, и приготовилась к пытке.

Однако первое прикосновение склонившегося над ней мужчины было нежным, как дуновение ветерка. Он провел рукой по спине Джульетты. Девушка замерла, ожидая, что сейчас он порвет на ней одежду, взгромоздится сверху и попытается войти в ее сопротивляющееся насилию тело. Но ничего этого не случилось. Он только ласкал ее медленно и терпеливо, почти нежно; рука его двигалась все выше и выше, поднимая ее волосы. Затем губы его коснулись ее шеи, и Джульетту вдруг охватило такое горячее желание, что он наверняка должен был почувствовать страстную дрожь ее возбужденного тела.

Он никогда не целовал ее раньше. И это неожиданное прикосновение к шее его холодных влажных губ вызвало в ее теле ощущение, которого она испугалась еще больше, чем до этого боялась боли. Меньше всего она хотела научиться любить то, что он делал с нею! Ей не нужно было удовольствие, смешанное с болью!