Татьяна Лисицына - Клуб победителей (СИ)

— Я думаю. Мне кажется, я больше не знаю, кто я, — пожаловался Евгений.

— Похоже, что нам это и не нужно знать, — улыбнулась девушка, присаживаясь к нему на диван. — Зато мы становимся более способными. Когда программа закончится, мы заставим весь мир прогнуться под нас. Только подумай: новая жизнь с новыми способностями. Стоит ли печалиться, что ты не помнишь, как тебя унижали в прошлой жизни?

— Может, ты и права, — в голосе Лычкина не прозвучало ни малейшего намека на энтузиазм.

— Скажи, что тебя беспокоит?

Евгений усмехнулся и начал рассказывать, что его преследуют мысли о фигурном катании. Судя по всему, человек, чьи победы ему записали, когда-то был известным фигуристом. В его памяти есть соревнования, аплодисменты благодарных зрителей, пьедестал почета и награждение. Во всех этих картинках присутствует его партнерша, разделившая с ним победу. Он помнит прикосновения своих рук к ее телу во время поддержек и вращений, но не помнит ни ее имени, ни фамилии, ни как они познакомились. Евгений не стал упоминать, что в его голове даже есть чудом попавшая запись о том, как после соревнований они занимались сексом.

В свою очередь Эвелина поделилась своим прототипом.

— У меня все время в памяти бесконечные круги по стадиону, потом я — то есть не я, конечно, а мой двойник — делает усилие и всех обходит. Ну а дальше как у тебя: аплодисменты, награды и желание побеждать. Раньше я никогда не любила бегать. А теперь с удовольствием встаю на беговую дорожку в тренажерном зале. Может, и ты теперь сможешь поучаствовать в ледовом шоу?

Оба засмеялись. Евгений обнял Эвелину. У них было много общего, что помогало им становиться ближе и ближе.

— Еще меня беспокоит ощущение, что я стер что-то важное и кому-то сейчас нужна моя помощь. Но этот человек безвозвратно ушел из моей жизни по моему желанию. Послушай, но ведь ты должна помнить что-нибудь обо мне.

— Ты говорил, что работал в закусочной и у тебя были проблемы с начальством. Потом тебя уволили.

— Ну а еще? Был ли я женат, были ли у меня дети?

Эвелина, передернув плечиками, заметила, что мужчины редко признаются в том, что женаты, поэтому она таких вопросов не задавала.

Разговор прервался стуком в дверь. На пороге появился Андрей Щербаков, как всегда безукоризненно одетый и причесанный, с как бы наклеенной, но все же симпатичной улыбкой. Эвелина шутила над отглаженными стрелками его брюк и зеркальной поверхностью ботинок.

— У меня для вас приятная новость! Вы успешно закончили программу, и руководство решило, что вам уже можно приступать к работе. Есть два отличных предложения. Для Евгения это должность директора в новом ресторане «Каскад», а для Эвелины работа по оформлению старинного особняка. К работе можете приступать с понедельника, как только переедете на новую квартиру.

— А собеседование? — хором спросили Евгений и Эвелина.

Щербаков улыбнулся. О том, что эти два заведения принадлежали директору «Клуба победителей», упоминать не стоило.

— Мы обещали, что после завершения программы вы получите высокооплачиваемую работу. И мы свое слово держим. Ваши резюме были отправлены и согласия от работодателей получены. Так что, как я и говорил, успешным людям у нас везде открыта дорога. Поздравляю вас обоих. Детали обговорим завтра.

Он попрощался и закрыл дверь, сказав, что завтра им надо подойти к Караеву в десять утра, чтобы заключить новый контракт.

Эвелина и Евгений повернулись друг к другу.

— Наконец-то!

— Мы прошли программу!

— Может быть, завтра они отдадут нам наши тетрадки?

— Она так тебе нужна?

— Мне уже хочется узнать, были ли у меня родители? И вообще, знаешь, если бы не ты, — Евгений нежно провел пальцем по бархатистой щеке девушки, — Я бы уже сошел с ума от этих мыслей. Мне кажется, что еще чуть-чуть, и мне удастся сложить кусочки воспоминаний и узнать, кто эта девушка.

— Зачем тебе это?

— Мне кажется, что мы знакомы.

— На самом деле она уже давно не девушка, — улыбнулась Эвелина. — И даже если когда-нибудь тебе удастся найти ее, я хочу, чтобы она оказалась старой толстой коровой лет пятидесяти. Ты только мой, я сама тебя выбрала и очень рада, что тебе стерли из памяти всех твоих женщин.

Лычкин усмехнулся: ревность Эвелины тешила его мужское самолюбие. Он шутливо повалил ее на диван и навис над ней, держась на вытянутых руках.

— Ты так меня любишь?

— Да!

— Повтори!

— Я тебя очень люблю!