Татьяна Коган - Отпусти своего демона

– Где я нахожусь?

– Что вы имеете в виду? – смущенно уточнил тот.

– Улица? Какой ближайший перекресток? – Иван вытер ладонью мокрое от снега лицо. Его резко бросило в жар, он нервно распахнул куртку.

– Oberbiberger straЯe und Sдbener platz.

Джек поблагодарил и повторил отцу адрес. Сергей Иванович спросил что-то еще, но Иван не расслышал. Накатила такая слабость, что он едва удержал телефон. Нажал на «отбой», вернул мобильный и двинулся обратно к своей машине. Двадцать метров показались ему одной из самых длинных дистанций, какую он когда-либо преодолевал. В теле появилось ощущение неудобства. Мышцы задеревенели от напряжения, хотелось потянуться, размять их. Вместо этого Джек плюхнулся на водительское кресло и увеличил обогрев салона, чтобы унять озноб.

Его преследовало ощущение нереальности происходящего. Окружающая обстановка воспринималась измененной, неотчетливой, тусклой. Она расплывалась, словно находилась за пленкой или грязным стеклом. В какой-то момент Джеку даже померещилось, что мир утратил объемность и перспективу, однако это не вызвало никаких негативных эмоций. Он слишком устал, чтобы чувствовать. Сидел неподвижно, уставившись в одну точку, и отвлеченно следил за мелькавшими в голове воспоминаниями.

Когда они оставались с Гретхен наедине, она включала на айпаде «Depeche Mode», ложилась рядом и рассказывала что-то монотонным голосом. Джек не всегда улавливал суть ее слов, размышляя о чем-то своем.

Из окна спальни виднелось озеро. Каждый раз при взгляде на него у Джека возникало чувство дежавю. Словно когда-то он уже стоял на заснеженном берегу и восхищенно смотрел на простиравшуюся до горизонта водную гладь. Когда-то в другой жизни. Четыре, пять или даже семь дней назад…

Когда-то в другой жизни они сидели с Гретхен в кафе, она допивала третий алкогольный коктейль и говорила, что если оглядеться, то можно заметить много счастливых, правильных пар.

– Смотришь на них и понимаешь, что даже при всем желании – не к чему придраться. Гармония между ними и еще на многие метры вокруг них. И ты ее даже физически чувствуешь и завидуешь – потому что у тебя не так. Потому что у тебя где-то надлом, и надрыв, и любовь, конечно, любовь, но и страдания тоже. – Ее губы улыбались, но глаза оставались серьезными.

– Недавно в холле клиники я наблюдала за одной такой идеальной парой. Они пришли проведать своего родственника. Оба молодые и красивые. Я их узнала, они известные в Германии танцоры. Все эти блестящие яркие платья, и белые рубашки, и черные брючки. И движения, и страсть. У них своя школа. Они сто лет вместе. И она до сих пор сидит у него на коленях, а он ее обнимает сзади и по животу гладит. Ребеночка заделали. Светятся оба. И все у них правильно. Вокруг меня так много счастливых людей, а у меня не получается, – пьяным голосом закончила Гретхен.

Тогда Джек не придал значения ее словам. Она совсем не выглядела несчастной. Выдумала очередную байку и врала с артистичным драматизмом. Он расплатился по счету и увез ее в отель. И там в его руках, искренняя и настоящая, она дрожала и стонала от удовольствия.

Иван разжал сжимавшие руль пальцы и заметил влажные следы от потных ладоней. Достал из бардачка салфетки, вытер руки и выключил обогрев. Рассеянное безразличие постепенно превращалось в легкую тревогу. Пока еще несмело, еле заметно, где-то в подсознании мельтешила неприятная мысль. Джек попытался игнорировать ее, но с каждой минутой она становилась все отчетливее. Это была мысль о грядущей боли.

Кравцов знал, что вскоре ощутит на себе весь ужас абстинентного синдрома. Тот факт, что его перестали пичкать наркотиком и дали возможность спастись, должен был радовать. Но не радовал.

Джеку не хотелось испытывать дискомфорт. Не сейчас, только не сейчас. Он еще не готов. Требовалось время, чтобы собрать волю в кулак и настроиться на борьбу.

Накатила паника. Стало так страшно, что чуть не стошнило.

Может, он поспешил со звонком отцу, и нужно было разрешить себе последнюю дозу? Он взрослый адекватный человек – конечно же, он бросит. Но коль уж его все равно подсадили… имеет ли смысл отказываться от «прощальной встречи»? Не спровоцирует ли резкий отказ от вещества еще большую тягу?

Есть в психологии такое понятие – «незавершенный гештальт». Оно объединяет в себе задачи, которые недорешили, дела, которые не доделали, потребности, которые не удовлетворили. Накопление незакрытых гештальтов является одной из главных причин формирования неврозов – об этом психотерапевт Кравцов знал как никто другой. Незавершенный гештальт создает очаг хронического неудовольствия или тревоги и мешает продвигаться вперед. Кравцов обладал необходимым навыками, чтобы справиться с подобной проблемой. Но вместе с тем понимал, что существует и другой путь – осознанно поддаться искушению и, насытившись, отречься от него.