Лариса Чурикова - Никогда не говори мне «нет». Книга 4

Но Марго оценивала его ещё в совокупности с тем вещами, которые он имел, и тем статусом, который занимал. Она с первого момента знакомства знала об этом. А если это убрать, забыть? Перед ней стоял высокий мужчина в изрядно поношенной одежде с двухдневной щетиной на лице. Маргарита хихикнула.

– Если бы я встретила тебя на улице в таком виде, подумала бы, что передо мной бомж, который тайно живёт в спортзале и качается по ночам, когда никого нет. У тебя идеальная фигура, которую ты тщательно маскируешь. Почему ты не выбросишь эту одежду? И тебе нужно побриться.

Олег довольно улыбнулся, притянул Риту за руку к себе и потёрся о её щеку своим колючим подбородком:

– Я ленюсь. У меня три дня заслуженных выходных, и я намерен провести их в лени и неге. Даже на бритье время тратить не хочется. К тому же ты как-то сказала, что тебе нравятся подобные ощущения, – он поцеловал её, снова скользнув колючей щекой по коже.

– Это понятно. А насчёт одежды? Почему ты её не выбросишь? Сколько тебя знаю, всегда вижу дома только в этих джинсах и футболке. Почему ты не носишь мой халат? Не понравился?

– Понравился, – Олег усадил её рядом на диванчик, – Понимаешь, Рита, каждый старается сделать свой дом тем местом, где он компенсирует то, чего не хватает во внешней жизни. Эта одежда удобная, приятная, родная, что ли. В ней я возмещаю необходимость по работе постоянно надевать форму. Это не только и не столько военная форма. Даже обычный деловой костюм порой играет роль камуфляжа. И только здесь, в этой квартире, я могу расслабиться, не задумываясь о том, насколько одежда соответствует или не соответствует ситуации, и сможет ли она меня защитить. Я понял, что комфортно себя чувствую в этом и ничего не хочу менять. Ты меня понимаешь?

– Да. Только ответь, раз уж зашёл разговор: что компенсирует идеальный порядок, почти стерильность и роскошь твоей квартиры? Для мужчины ты слишком большое значение придаёшь чистоте, порядку и стильным вещам.

– А это детские комплексы. Не считая дорогой мебели. Ты заметила – я одинокий мужчина, куда ещё мне вкладывать заработанные средства, как не в своё жилище? Эта квартира, друзья и работа – всё, что у меня есть.

Маргарите так хотелось спросить: а как же я? Но она промолчала, надеясь, что занимает в его жизни хотя бы почётное четвёртое место. Она не могла бы пожаловаться, что в неё не вкладываются средства. Дорогие подарки, совместный отдых не менее двух раз в год. Да и так, он никогда не отказывал ей в финансовой помощи, если просила. Но ведь не количеством вложенных средств оценивается отношение к тебе другого человека, а тем, какое место ты занимаешь в его душе. Марго чувствовала, что задела какие-то струны, которые заставляли откровенничать, как никогда, поэтому, не тратя время на обиды, продолжила.

– А как ты объяснишь маниакальное стремление к чистоте?

– Детскими комплексами, – запросто отвечает Олег и, заметив удивлённый взгляд, поясняет: – Я хорошо помню, как приходилось ночевать в подвалах и подворотнях, когда отец особо буянил и выгонял из дома или брал меня с собой к своим друзьям. Мы сутками не возвращались, приходилось ночевать в каких-то захламлённых квартирах. Да и дома моя сумасшедшая бабка не особо утруждала себя поддержанием чистоты. А после того, как у меня никого не осталось, я ещё около года скрывался от органов опеки в каких-то подвалах. Гадливое ощущение грязи помнится до сих пор. Да и наш убогий детский дом под Коломной не был верхом чистоты и опрятности. Так что стремление иметь то, чего лишён в детстве, вполне естественно. Я ещё приведу пример. Ты знаешь моего друга Данилу, но никогда не была в его квартире. Так вот, у него пентхаус на двадцать седьмом этаже представляет собой одно единое пространство. Одна огромная комната без перегородок с панорамными окнами во всю стену. Он никогда не признается, почему выбрал такую квартиру, но я, кажется, знаю. Данила в детстве не отличался спокойным нравом, вообще-то мы все там были такими. Но он со своим характером всегда лез на рожон, за что воспитатели наказывали его тем, что закрывали в карцере. Так мы называли тёмную тесную комнату без окон для исправления особо провинившихся. Даня никогда не признался бы, как мучительно тяжело ему было переносить эти заточения. Создавалось впечатление, порой, что он сознательно нарушает дисциплину, чтобы вновь оказаться в карцере и бороться там со своими страхами. Страхи он победил. Но в душе осталось отвращение к тесным закрытым пространствам, которое он компенсирует теперь в своём доме. Мы всё компенсируем так или иначе то, что нам не хватает. Вот и ты. Ты со мной, потому что чего-то не хватает в твоей семье. Я прав?