Андрей Анисимов - Краски любви

На этот раз в кабинете кроме шарообразного хозяина находилась длинноногая брюнетка с пухлыми губками. При появлении Самсона хозяин колобком выкатился за дверь, оставив Гнусняка с девушкой наедине.

– Марина, – представилась брюнетка и, лукаво улыбаясь, протянула руку с черным маникюром. Гнусняк покосился на письменный стол и, заметив свой паспорт с вложенным билетом, подобострастно поцеловал Марине руку.

– Самсон Гуревич. Очень приятно, – прогнусавил он как можно приветливее.

– Наш рейс через два часа. Я могу вас подвезти в аэропорт, – сообщила брюнетка, продолжая так же лукаво улыбаться. – Вы успеете за два часа сделать все ваши дела?

– Я уже все сделал, – дрожащим голосом ответил Самсон.

– Тогда можете располагаться в этом кабинете. Если хотите, из ресторана вам принесут обед, – сказала Марина и перестала улыбаться.

Гнусняк только что перекусил, но возможность хорошего обеда не за свой счет ему весьма импонировала.

– Я не против, – сказал Самсон и расплылся в улыбке.

Марина нажала кнопку. Снова вкатился хозяин-шар и, получив задание насчет обеда, так же быстро укатился. Марина пожелала Самсону приятного аппетита и предупредила, что через полтора часа за ним заедет.

Минут через пятнадцать официант в униформе с эмблемами ресторана вкатил в кабинет двухэтажную тележку. На первом этаже ее стояли два фарфоровых блюда, накрытых крышками. На втором – тарелки с закусками. Их предохраняло стекло-витринка. Официант быстро и без суеты сервировал стол, превратив его в мгновенье из письменного в обеденный. Только компьютер и телефон-факс напоминали, что здесь офис. Разложив перед Самсоном закуски, официант молча замер за его спиной. Гнусняк оглянулся и сказал, что с обедом справится самостоятельно. Ответа не последовало. Официант не шевельнулся.

– Торчи, если тебе охота, – проворчал Гнусняк и принялся за еду.

Вкусные закуски и необычное обслуживание в деловом кабинете вновь настроили Самсона на мечтательный лад: так и должны жить по-настоящему богатые люди. Ему не пришло в голову, что он тоже не очень беден и мог бы себе позволить иногда пошиковать. Но представить себе такую бесполезную трату денег Самсон не мог даже в мыслях.

Полтора часа пролетели, как одно мгновение. Самсон допивал десертный кофе с куском пражского торта, когда вернулась Марина.

– Можем двигаться, – оглядев пустую посуду и замершего сзади Самсона официанта, сказала она. Гнусняк, вытерев салфеткой рот и руки, с трудом поднялся. Видимо, предобеденные чебуреки с пивом все же были лишними. Самсон чуть дышал.

Старый Арбат – пешеходная улица. Автомобильное движение тут запрещено. Но маленький сверкающий «Мерседес» Марины замер у дверей антикварного магазина. Погода стояла солнечная, и от этого краска новенького авто казалась особенно ослепительной.

«Наверное, очень дорогой», – подумал Гнусняк, усаживаясь рядом с девицей. Автомобильчик был двухместным.

– Вы без вещей? – спросила Марина, заводя двигатель.

– Не люблю ничего таскать в руках, – ответил Самсон и с завистью оглядел свеженький салон лимузинчика.

– Нравится? – снова лукаво улыбнулась Марина. – Это спортивная модель. При желании превращается в кабриолет.

– Он же целиком металлический, – удивился Гнусняк.

– Не верите, пожалуйста, – Марина нажала кнопку, и машина начала менять очертания. Крыша отделилась и медленно поползла в багажник. Гнусняк не верил своим глазам, а Марина уже тронулась с места. Изумленный Гнусняк плыл среди прохожих в спортивном «Мерседесе». Воображение жулика было потрясено:

– Сколько же он стоит? – вырвалось у Самсона вслух.

– Не знаю, мне его подарили, – ответила Марина и свернула в переулок.

Они выехали на проспект Нового Арбата. При большой скорости в открытом авто сделалось прохладно. Марина снова нажала кнопку, и машина, продолжая движение, приобрела первоначальные черты.

В Шереметьево все формальности были преодолены мгновенно. Уже оказавшись в воздухе, Гнусняк понял, что происходящее ему не снится. Марина сидела рядом в кресле и разглядывала журнал мод. Гнусняк, переполненный едой и впечатлениями, заснул и громко захрапел. Марина брезгливо оглядела соседа и, высмотрев в салоне свободное кресло, пересела. Проснулся Самсон, когда самолет выпустил шасси и коснулся бетона посадочной полосы. В Марселе пограничная служба отнеслась к Самсону и его спутнице более придирчиво. Офицер что-то списал с их паспортов, затем велел зайти в отдельное помещение для проверки.