Энн Стюарт - Поцелуй шута

Джулиана неуверенно посмотрела на него. Брат Бэрт был полной противоположностью аббату, и все же — можно ли довериться ему? Сказать ему о священном сосуде? Но что, если он просто заберет кубок и уедет, оставив ее без всякой надежды обрести свободу и покой? И не останется ли онемевший мастер Николас без помощи, во власти своего короля и хозяина?

Но все же часть правды лучше, чем явная ложь.

— Я искала мастера Николаса.

— На что вам этот шут? Он заперт в своей комнате за упрямство, и я сомневаюсь, что вашему отчиму понравится, если к нему будут ходить гости.

— Это вовсе не упрямство, брат Бэрт! — взволнованно воскликнула Джулиана. — Это не его вина, что он не может говорить! На него наложили проклятие.

— Но чья же это вина? — терпеливо спросил брат Бэрт. — Скажите же мне, дитя мое. Мы не сможем ему помочь, пока вы мне не скажете. Кто сделал это с ним? Кто наложил на него такое проклятие?

У Джулианы не было другого выхода, как только сказать правду.

— Это я, — призналась она, — и святая Евгелина, Повелительница драконов.

Брат Бэрт некоторое время стоял, задумчиво глядя на Джулиану, затем решительно сказал:

— Идемте со мной. — И взял ее за руку. Джулиана вдруг испугалась и заупрямилась.

— Куда вы тащите меня? — воскликнула она, стараясь выдернуть руку.

— Да к вашему шуту. Чтобы вы убедились, что всего лишь упрямство и своеволие мешают ему говорить, и ничего больше. Нам бы всем стоило радоваться этому. В своем молчащем состоянии он гораздо более приятная компания, чем обычно.

— Но это не его вина! — снова повторила Джулиана с каким-то безнадежным отчаянием.

— Посмотрим. Только вы должны обещать, что никому не скажете о том, что я отвел вас к нему. По правде говоря, я сомневаюсь, стоит ли мне так поступать.

— Он не сделает мне ничего плохого, брат Бэрт, — сказала Джулиана, сама удивляясь, откуда у нее взялась такая уверенность.

— Есть множество способов причинить вред человеку, дитя мое, — сказал монах. — Запомните это. Многие люди не всегда то, чем кажутся.

Как аббат, со своим извращенным пристрастием к боли. Или ее мать, которая, оказывается, всегда любила ее.

Как шут, который и не шут вовсе.

— Я запомню, брат Бэрт, — тихо сказала Джулиана и пошла за монахом, стараясь подстроиться под его быстрые шаги.

Николас наслаждался жизнью. Его комната в замке Фортэм была большой и гораздо более уютной, чем все то жилье, которое он имел до сих пор на протяжении довольно долгого времени. За время его пребывания при дворе в качестве любимой забавы короля и его окружения его величество постоянно окружал себя огромной свитой. Придворные были вынуждены тесниться, словно яблоки в корзине. Только невыносимое поведение шута позволяло ему надеяться на отдельные покои, даже когда он путешествовал вместе с королем. Но его жилище обычно не превышало по размерам и удобству кельи монаха.

Замок Фортэм был огромным, однако в нем обитало относительно немного людей. Большая комната Николаса, возможно, даже принадлежала когда-то кому-нибудь из членов семьи. Она была довольно холодной, не слишком хорошо обставленной, с одним огромным камином и такой же огромной кроватью, однако из окон открывался вид на часть двора и прилегающую к замку территорию.

Но, главное, Николас на какое-то время был избавлен от необходимости скакать, кувыркаться или рифмовать. Он мог просто вытянуться на смятой постели и предаваться далеко не благочестивым мечтам о прекрасной леди Джулиане из Монкрифа.

У него были и другие важные дела, о которых он должен был подумать. Его задача — добыть священный кубок — откладывалась в связи с исчезновением означенного предмета, и развлечение графа в сложившихся обстоятельствах было бы пустой тратой времени. Ему было необходимо собраться с мыслями и разработать новый план, он должен был найти священный сосуд, а затем как можно быстрее уносить отсюда ноги. Королевское терпение Генриха уже наверняка на исходе, хотя Николас находится в замке всего каких-то два дня. Но ему они казались целой жизнью.

Лорд Фортэм мог думать, что надежно запер своего надоедливого, упрямого шута, но он не принял во внимание необыкновенные способности Бого открывать любые замки, а также прирожденную способность Николаса исчезать из любых казематов. Его не могла удержать не только запертая спальня, но даже тюрьма.

Он уже почти придумал, каким должен быть его следующий шаг. В то время как все будут участвовать в вечерней трапезе, он выберется отсюда и проведет свои собственные поиски, начиная с покоев хозяина замка и до каморки последней кухарки. Если же ему не удастся найти кубок в первую ночь, то придется продолжать притворяться глухонемым до тех пор, пока не найдет.