Лорейн Стэнтон - Страх разоблачения

Когда она умолкла, никто долго не произносил ни слова. Затем Надя медленно поднялась. Ее высохшие руки заметно дрожали.

— Начнем завтра. Я чувствую: ты будешь моим самым великим триумфом.

В теплом воздухе сладко пахло можжевельником и жимолостью. Начальник полиции Эдварде оглянулся на особняк Гэллоуэй и неохотно залез во взятый напрокат «Форд». Он злился, поскольку его многочисленные попытки побеседовать с Хелен Гэллоуэй так и не увенчались успехом. Прислуга была вышколена блестяще и не пускала в дом никаких незваных визитеров. А его уж точно никто не приглашал.

Раздосадованный, Эдварде завел машину и поехал прочь от особняка. Миновав первый же поворот, он увидел мчащийся прямо на него «Ягуар» и резко вильнул в сторону, чтобы избежать столкновения. Через секунду «Ягуар» со скрежетом остановился, оттуда выскочила молодая женщина и кинулась к нему.

— С вами все в порядке? — задыхаясь спросила она.

У Эдвардса не было никакого сомнения, что перед ним Хелен Гэллоуэй, но он сохранил спокойствие и вылез из машины.

— Все хорошо, мисс.

— Слава богу. Я не ожидала здесь никого встретить. Простите меня.

Эдварде улыбнулся:

— Не за что извиняться. По правде говоря, я приехал, чтобы поговорить с вами.

Она сразу насторожилась и отпрянула от него, как дикое животное при виде хищника. Ее темные глаза сверкали в полутьме.

— Кто вы? — спросила она. — Что вам нужно?

Не желая напугать ее, Эдварде спокойно представился и объяснил, зачем он приехал. Тем не менее, когда он закончил, то заметил, что она почти перестала дышать и застыла в абсолютном оцепенении.

— Мисс Гэллоуэй, что с вами?

Ее тоненькие руки начали дрожать, и снова она напомнила Эдвардсу дикое лесное существо, хрупкое и беззащитное. Он почувствовал себя настоящим злодеем из-за того, что так напугал ее, но тут же вспомнил о своем расследовании.

— Мисс Гэллоуэй; я хотел бы задать вам несколько вопросов относительно той ночи, когда исчез Рик Конти.

Хелен привалилась к машине и покачала головой.

— Я не помню, — тихо промолвила она. — Я была пьяна… накурилась… Я ничего не помню.

Эдварде смотрел на нее, удивляясь такой странной реакции. Он ожидал услышать тщательно отрепетированный рассказ, она могла вообще отказаться говорить, но к такой обнаженной уязвимости он не был готов.

— Здесь не лучшее место для разговора, — сказал он после долгого молчания. — Может быть, пройдем в дом?

— Нет, вы не поняли. Мне нечего вам сказать… Нечего! Мне стало плохо, я потеряла сознание, когда проснулась на следующий день. Рик уже был… его уже не было.

— Вы не видели, как он уходил?

Она снова потрясла головой, шелковая грива волос цвета вороного крыла рассыпалась по плечам.

— Извините. Я ничем не могу вам помочь. Мне надо идти.

Она повернулась и побежала к машине. Эдварде некоторое время не мог двинуться с места, потрясенный ее неземной красотой. Затем, кляня себя за нерасторопность, поспешил за ней.

— Подождите, мисс Гэллоуэй! Пожалуйста, подождите! Но «Ягуар» уже исчез в темноте, оставив его стоять на дороге в одиночестве.

Через несколько часов Эдварде налил себе чашку кофе и присоединился к Мику Тревису, сидящему в своей гостиной в роскошном доме на пляже в Малибу. Прохладный ветерок задувал в окна, издалека доносился глухой плеск волн. Когда Эдварде устроился в прожженном оранжевом кресле, Мик бросил на него вопросительный взгляд.

— Ну, как все прошло? Удалось загнать в угол Хелен Гэллоуэй?

Эдварде пожал плечами и нахмурился, не представляя, как описать свою странную встречу с Хелен. Он был страшно недоволен собой.

— Она утверждает, что была в отключке в ту ночь, когда исчез Конти.

— Что это значит, черт побери?

— Говорит, что потеряла сознание и ничего не помнит, — Эдварде отрешенно посмотрел в окно. — Странно только, что остальные ни разу об этом не упоминали.

Мик наклонился вперед, глаза его блестели предвкушением удачи.

— Похоже, дамочки что-то скрывают. Эдварде кивнул:

— Да, только что? Если Конти и в самом деле сбежал, им нечего скрывать.

После длинной паузы Мик сказал:

— А что, если они прикончили несчастного мерзавца? Хотя Эдварде уже несколько месяцев прокручивал в голове такую возможность, он вздрогнул, когда Мик высказал его собственные подозрения. Было что-то неестественное в предположении, что четыре порядочные молодые женщины могли совершить такое кошмарное преступление.