Стюарт Макбрайд - Колыбельная для жертвы

Пес, лежавший рядом со мной, задергался, потом встал на лапы, и вместе со своим приятелем они потащились прочь, поджав хвосты и жалобно повизгивая.

– Эш? – Лицо Элис не в фокусе. – Нет, пожалуйста, давай все будет в порядке, правда ведь, скажи, что все с тобой будет хорошо. – Оглянулась через плечо на Бабз: – Ты его подстрелила!

А сейчас настоящая боль придет, как только закончится первичный шок. Все дерьмо, вся боль и смерть, все кончается этим. Это просто нечестно. Только не так. Пока миссис Керриган еще дышит…

Раскольник в ужасе пялился на Бабз, которая, разломив Тэтчер посредине, вытащила из нее пустые гильзы. Засунула новую пару.

– Ты подстрелила моих собак!

Клик , ружье снова защелкнулось.

Лежа на спине, я стал нащупывать рукой громадную рваную дыру на боку, через которую моя жизнь выливалась на ржавый пол. Шарившие по куртке пальцы дрожали… Может быть, дверку забыли открыть? И надо просто зажать рукой рану, остановить кровь и забросить меня в больницу?

Где же кровь, черт бы ее побрал?

– Эш? Слышишь меня?

С такого расстояния Бабз не могла промазать, тем более из обреза.

Ноющая боль растекалась вверх и вниз по всему боку, там, где дробь впилась в тело, разорвала легкое, как…

Так, минуточку.

Как такое может быть, что нет крови? Ни капельки. И дыры в куртке тоже нет. Какого черта?

Макфи затрясся, изо рта брызнула слюна.

– Ты подстрелила моих собак! Никто не может стрелять в моих собак, кроме меня!

Бабз подняла Тэтчер вверх, пока дуло снова не уставилось в лицо Раскольника.

– Бросьте нож, мистер Макфи, или узнаете, как они себя чувствуют.

Я отбросил руки Элис и, опираясь на стол, встал на ноги:

– ТЫ ЧТО, НЕ В СЕБЕ? ТЫ МЕНЯ УБИТЬ МОГЛА!

– Что, мистер Хендерсон, внутренний голос?

– Ты в меня выстрелила !

Ухмыльнулась:

– Каменная соль и пыжи. Это вам не резиновая пуля, но на близком расстоянии хватает. Одно скажу – щиплет потом как сволочь. – Покачала ружьем перед носом Макфи. – Хочешь попробовать? Или мы уже успокоились?

Он опустил нож. Облизал губы.

– Они… Может быть, Господь использует этого Потрошителя для того, чтобы дать моей маленькой девочке второй шанс. Это испытание моей веры. Я найду ее и спасу ради высшей цели. – Кивнул. – Да, все так. Это Божья воля.

Элис подошла ко мне, обняла и уткнулась лицом в плечо:

– Не делай больше так со мной.

Ножи с пулями разрывали мои ребра, когда она меня обнимала.

– Господи… пожалуйста… отпусти…

– Прости. – Последнее объятие, и она отошла от меня.

Раскольник положил нож на стол, рядом с куском мяса. Взял в руку бутылку виски, присосался. Потом вскинул руки вверх:

– Возблагодарим Господа!

Бабз щелчком отправила затвор Тэтчер на место и убрала ее с глаз:

– Ну вот и все. Мы все успокоились, и я бы выпила кофе. Три кусочка сахара. А печенье есть приличное?

Одинокий огонек фейерверка прорезал черное небо серебряной линией и с грохотом рассыпался зелеными и желтыми искрами.

Раскольник в очередной раз затянулся сигарой, выпустил из губ струйку дыма. Свет уличного фонаря превратил ее в молочно-белую ленту.

– Она всегда была занозой в заднице. Дерзкой. – Он пошевелил голыми ступнями, локти опирались на крышу ржавого «фольксвагена-жука». В том месте, где он порезал себя, кровь запеклась черной неровной линией, пересекавшей грудную клетку. – Никогда не делала того, что я ей говорил.

Над нами мерцали китайские фонарики, высвечивая на фоне неба силуэт громадного креста. Груды развалившихся механизмов окружали нас, словно кости металлических динозавров, остальная часть свалки была погружена в кромешную тьму,

– Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе.

Еще одна струйка дыма повисла в свете фонаря.

«Жук» стоял на кирпичах. Передних дверей в нем не было, так же как и всех стекол. Внутренностей не было тоже, кроме заднего сиденья, на котором лежали Уголек и Пепел. Их уши подергивались, сверкающие глаза были похожи на кусочки полированного мрамора. На меня смотрели.

– По информации из больницы, смена у Джессики была с перерывом, заканчивалась в полночь. Ее сумку мы нашли на Вишарт-авеню. Он, по-видимому, за ней туда пришел.

В темноте, рядом с контейнером, стояла Бабз, прислонившись к металлической стене, от чашки с кофе поднимался пар, одна рука на прикладе Тэтчер.

Раскольник еще раз затянулся: