Чон Ючжон - Хороший сын, или Происхождение видов

— Как хочешь, — глядя вперед, ответил я. На улице шел снег. Впервые в этом году. Для первого снега он был свирепым — не просто шел, а валил. Спасибо хоть на том, что было безветренно. Хэчжин включил дворники. Было 20:36. Я подумал о хозяине пирожковой. Может, сегодня он закроется пораньше? Был ли первый снег в списке причин закрыть пирожковую раньше обычного? Помимо первого снега, сейчас вообще напряженная обстановка, поэтому, возможно, он не собирается работать допоздна. Вот и позавчера, когда случилось убийство, пирожковая была уже закрыта.

Хэчжин направил машину в сторону задних ворот. Я посмотрел назад через боковое зеркало. За нами светили фары машины Мамочки Хэлло, которая выехала с парковки. Мы проехали шлагбаум у задних ворот и повернули направо в сторону перекрестка, Мамочка до сих пор ехала за нами, похоже, она направлялась к волнорезу.

— Не раскисай, — сказал Хэчжин, глядя на меня краем глаза. — Это правильное решение, так будет лучше всего.

Я многое прочитал в его лице. Чувство вины по отношению ко мне; беспокойство от того, что я испуган и могу в таком состоянии что-нибудь натворить; чувство ответственности, что он обязательно должен доставить меня в полицейский участок. Этими словами он, наверно, хотел по-своему приободрить — не меня, а себя. Но если я должен высказать свое мнение — правильное решение не всегда лучшее. Правильный не значит само собой разумеющийся. В данной ситуации естественным было оставить мою жизнь мне. Лучшее решение не только для него, но и для меня.

— Я в порядке, — ответил я, пристально глядя в окно. На перекрестке горел красный свет.

— Вчера, когда я выходил из лифта, я и представить себе не мог, что такое может случиться.

Машина остановилась перед светофором. Мамочка Хэлло встала за нами, хотя соседняя полоса была свободна.

— Нет, даже до сегодняшнего утра я не мог представить, что из-за всего случившегося мы с тобой поедем на машине мамы. Хотя у меня уже тогда было ощущение, что что-то неладно, — голос Хэчжина становился все тише и тише, словно он исповедовался.

— Пока я ждал тебя на первом этаже, я все пытался себя убедить, что это всего лишь сон. Хотя я своими глазами видел трупы.

Я кусал губу кончиком клыка. Его слова совсем не отличались от записей мамы.

Хотя я тебя люблю, должна поступить именно так. От этого мне еще тяжелее, чем тебе. Хочу, чтобы ты это знал.

— И до сих пор — вот я еду с тобой в полицию — а мне кажется, что я вижу кошмарный сон. Кажется, стоит лишь открыть глаза, и все будет как прежде.

Светофор загорелся зеленым. Хэчжин тронулся. Я заговорил:

— У меня есть к тебе одна просьба.

— Какая?

Хэчжин посмотрел назад через зеркало — Мамочка Хэлло по-прежнему ехала за нами.

— Давай задержимся на двадцать минут.

Взгляд Хэчжина переместился с зеркала на меня. Его глаза говорили — о чем ты?

— Я хочу заехать на смотровую площадку.

— На «Млечный путь»?

Я кивнул. Разве в нашем городе есть другие смотровые площадки?

— Не переживай, я не убегу. Ты же за рулем.

— Не то чтобы я переживаю…

— Я просто хочу туда заехать.

Я вспомнил множество ночей, когда я страдал от головной боли и шума в ушах. Вспомнил бесчисленное количество дней, когда на рассвете я, как сумасшедший, бежал на смотровую площадку. Вспомнил перила на обрыве, откуда виднелся свет из пирожковой «У Ёни». Тогда я ничего не понимал и не знал. Тогда я мечтал о том, что когда-нибудь объявлю маме о самостоятельной жизни. Впереди метрах в двадцати от нас сквозь метель смутно показался первый мост.

— В последний раз, я же больше сюда не вернусь, — добавил я, чтобы разжалобить Хэчжина. — Я не собираюсь выходить из машины, просто заедем туда. Этого мне будет достаточно.

Хэчжин переехал через мост, кажется, он решил выполнить мою просьбу. С Мамочкой Хэлло мы разъехались перед светофором. Ее машина повернула направо и уехала в сторону Инчхона, а мы свернули налево к морскому парку. Возможно, из-за метели дорога у волнореза была темнее, чем позавчера. Было еще рано, но на ней почти не было машин. Автобусная остановка тоже была пустой.

Я посмотрел на Хэчжина. Если бы он высадил меня здесь, я бы скрылся на автобусе. Он должен был почувствовать мой взгляд, но его глаза смотрели только вперед. Я глянул в боковое окно. В пирожковой еще горел свет, но вход был закрыт. Внутри хозяин, наверно, превращается в бизнесмена, возвращающегося из командировки. Полицейских машин, которые до этого стояли у въезда на причал, сейчас не было.