Билл Флойд - Смерть стоит за дверью

Всю информацию о домах последних жертв Рэнди обнаружили в ноутбуке, принадлежащем компании, где он работал, а также в компьютере, который он хранил в мастерской. Благодаря этому же компьютеру открылось пристрастие Рэнди к сайтам, которые вызывают у нормального человека чувство омерзения, где во всех подробностях показывались хирургические операции, процедура вскрытия трупов и другие садистские картинки. На нескольких сайтах обнаружили фотографии глаз, сделанные крупным планом.

— Я наблюдал за домом, знакомился с распорядком дня семьи: когда они уходят из дома и возвращаются и когда ложатся спать. Потом нужно было собрать все необходимые инструменты. Уверен, ребята, вам знакомы все орудия труда, которые жена нашла у меня в мастерской. Их нельзя взять с собой в самолет, но по дороге в местных магазинах всегда можно купить ножи, клейкую ленту и все остальное. Мне это доставляло удовольствие. Поблизости всегда находилась река или пруд, куда можно выбросить инструменты, когда в них отпадет надобность. Я никогда не покупал их в одном и том же месте, а поэтому, братцы, вам никогда не удалось бы вычислить меня по чекам. А потом последний или предпоследний вечер я проводил в городе и осуществлял задуманное… И знаете, как я себя чувствовал? Как будто иду на концерт или презентацию. Я всегда знал, что прославлюсь и мне воздастся должное, и потому старался, чтобы каждый случай стал особенным, не похожим на все предыдущие. По окончании представления я возвращался в отель и приводил себя в порядок, а потом отправлялся в аэропорт и летел домой, в объятия любящей супруги. Представьте себе, ни одна живая душа не догадывалась ни о чем.

— Тем не менее вы всегда использовали одни и те же методы, — напомнил один из следователей. — Выкалывали глаза и вставляли вместо них инородные предметы. Правоохранительные органы страны понимали, что имеют дело с серийным убийцей. Рано или поздно мы бы отследили ваши маршруты и установили, что в места совершения преступлений все время вылетает одно и то же лицо.

— Говорите что угодно, если вам от этого легче, — поддразнил следователя Рэнди, и даже на пленке в его голосе слышалось неприкрытое самодовольство. — Только «рано или поздно» так и не настало. Упомянутые правоохранительные органы никогда не проводят таких сопоставлений, и вам бы ни за что меня не поймать, если бы не звонок жены.

Мои ладони стали мокрыми от пота, и я принялась вытирать их о кресло, но кожаная обивка не впитывала влагу, и пришлось вытирать руки о подол юбки. Тернбулл и работающие под его началом обвинители дали советы относительно моего внешнего вида. Рекомендаций по поводу свидетельских показаний они дать не могли. Я надела строгую темно-синюю блузку и юбку в тон. Обвинитель и его консультант сказали, что мы должны выглядеть «пострадавшими, но не жалкими».

— Итак, эти люди, показавшиеся вам… — послышался шорох перелистываемых бумаг, — «избранными», а вы использовали именно это слово, всегда жили в домах, в пригородных районах, не так ли?

— Не все. Вот Кэрри Притчет жила в квартире, что сильно осложняло дело, потому что кто-то из соседей мог выглянуть из окна, выходящего во двор, и увидеть, как я взламываю дверь.

С балкона, где сидели родственники, послышалось сдавленное рыдание, и я увидела искаженное болью лицо мужчины в третьем ряду, которого сразу же узнала по газетным фотографиям. Это был отец Кэрри Притчет, который, по слухам, сделал состояние, обслуживая модные мероприятия, проводимые в Голливуде. Судья Оливер нахмурилась и посмотрела в его сторону. Притчет закрыл рот рукой, но не сдержался и всхлипнул еще пару раз. Должно быть, он почувствовал, что я смотрю на него, потому что, подняв голову, посмотрел мне прямо в лицо. Это был суровый взгляд человека, поглощенного своим горем, и я, боясь показаться назойливой, опустила глаза. Невозможно представить себе боль, которую Рэнди причинил этому человеку.

Энтони Тернбулл поднялся и выключил магнитофон. Весь вид обвинителя говорил, что он занимается делом исторической важности и несет на своих плечах бремя всей американской юриспруденции, которое накопилось за прошедшие годы и еще накопится в будущем. Его едва заметная шепелявость лишь подчеркивала значимость момента. Тернбулл обратился ко мне по имени, которое я носила в замужестве, хотя нас с Рэнди давно развели. Наверное, хотел, чтобы присяжные прочувствовали, чего мне стоило решиться на предательство мужа.