Нения Кэмпбелл - Страх

— Эй? Здесь кто-то есть?

Тишина. Затем она снова услышала звук, на этот раз более мягкий, как будто играющий с ней. Она не могла сказать, было ли это плодом ее воображения или реальностью. Ей показалось, что она слышит чье-то дыхание. Этого оказалось достаточно, чтобы она выскочила из раздевалки обратно в коридор. Она могла поклясться, что расслышала смех, очень слабый, принесенный порывом ледяного воздуха.

Нет. Она резким рывком застегнула рюкзак и выбежала из здания на слегка дрожащих ногах. Выбросила розу в мусорный бак. На мгновение ей стало плохо — кто-то потратил на это деньги, — но Вэл стряхнула с себя чувство вины. Сами виноваты, раз потратили деньги на такую глупую шутку.

А если это не шутка?

Тогда кто-нибудь в этом признается, решила она. Может быть. Вэл все равно оставила записку. Она не могла знать, что за ее действиями следят — и молча одобряют. Когда Вэл шла к стоянке, где ее ждала мать, чтобы забрать, из-за одного из дубов появился человек. Длинными пальцами он осторожно вытащил розу из мусорного бака и аккуратно отделил бутон от стебля ногтями, прежде чем спрятать его в карман черного плаща.

Белый «Камаро» семьдесят седьмого года выпуска чуть не столкнулся с «Хондой Сивик» цвета шампанского миссис Кимбл, когда она пыталась вырулить со школьной парковки. Она нажала на клаксон, к большому смущению Вэл, когда старая машина промчалась мимо.

— Идиот, — решительно заявила мать. — Бедная машина, над ней нельзя так издеваться. С таким водителем она долго не протянет.

Вэл ковыряла кутикулу и молчала, позволяя матери возмущаться. Что та и сделала. Обстоятельно. Пока не опомнилась и не спросила почти рассеянно:

— Как прошла тренировка, Вэл?

— Хорошо, — ответила Вэл. — Я улучшила свое время с прошлой недели.

— Это замечательно, дорогая. Сколько сегодня?

— Шесть минут и сорок секунд, — в голосе Вэл застенчиво прозвучала гордость.

Миссис Кимбл рассмеялась.

— Интересно, в кого ты такая быстрая? Твой отец не стал бы бегать, имей он компьютер, и, видит бог, я никогда не пробегала милю лучше, чем за девять минут. Даже в расцвете лет. — Она печально покачала головой. — Это было очень, очень давно.

— Девять минут — это не так уж плохо, мама.

— Да ладно, — сказала мать. — Я старая черепаха.

— Нет, это не так — я думаю, ты выглядишь великолепно!

Мать Вэл скосила глаза на дочь.

— Это так мило. Что ты хочешь?

— Ничего. Я просто… — Вэл замолчала, поняв, что мать шутит. — Не смешно, — пробормотала она, скрестив руки на груди и глядя в окно.

— Прости. Это было неправильно с моей стороны. Что скажешь насчет кофе, чтобы отпраздновать твою победу?

Вэл украдкой взглянула на мать.

— Можно мне большой стакан?

— Ты можешь получить, — решительно сказала мать, — все, что захочешь.

После визита в «Старбакс» Вэл вошла в дом и поднялась по лестнице в свою спальню с большим стаканом фраппучино мате в руках. Она на мгновение остановилась в дверях, оглядывая комнату со слабой улыбкой. Как бы банально это ни звучало, ее спальня была ее убежищем. Белый ковер, белые стены, пушистое розовое одеяло, мягкое, как облако. Книжная полка, придвинутая к дальней стене, под окном, со всеми ее любимыми книгами из детства, которые не так давно заполняли самую нижнюю полку. Стопка компакт-дисков, беспорядочно сложенных рядом с ее ноутбуком — Келли Кларксон, Тиган и Сара, Дэвид Кук и Мишель Бранч. Стопка компакт-дисков, спрятанных в ее шкафу, но не пыльных — «ЭнСинк», Бритни Спирс (все альбомы, кроме одноименного) и горстка артистов, крутящихся на радио «Дисней».

Да, она дома. В безопасности.

И все же в кармане ее спортивных шорт стихотворение прожигало дыру, шепча угрозу, которую Вэл еще не понимала. Ее улыбка исчезла, когда она посмотрела на него во второй раз. Слишком хорошо написано, чтобы быть произведением ученика — Вэл чувствовала это, прочитав слишком много творений своих друзей, особенно Лизы. Она подозревала, что его откуда-то позаимствовали. Скорее всего ответ найдется в интернете.

Пора — это выяснить.

Она поставила стакан на тумбочку, бросила рюкзак перед шкафом и села за ноутбук. Чтобы сузить круг поиска, она заключила строки строфы в кавычки. К своему удивлению, добилась результатов гораздо быстрее, чем ожидала. Стихотворение представляло собой отрывок из произведения Джона Донна, современника Уильяма Шекспира, жившего в елизаветинской Англии. Оно называлось «Разбей мое сердце»: