Брэд Паркс - Ближе, чем ты думаешь

— Но не вы же его обвиняли, — заметила Эми. — Обвинение выдвигали представители шерифа.

Взгляд Хаспер по-прежнему оставался прикованным к какой-то далекой точке.

— Знаю, — наконец сказала она. — Но я не могла отделаться от ощущения того, что какая-то доля моей вины в этом тоже есть. А четыре месяца спустя было уже слишком поздно начинать все сначала. Мне просто хотелось двигаться дальше.

— Никогда не бывает слишком поздно, — сказала Эми. — Этот парень все еще делает с другими женщинами то же, что он сделал с вами. Попытайтесь вспомнить как можно больше подробностей, пусть даже они будут очень смутными. А я буду крайне осторожна. Ведь у этого преступника на счету немало жертв, так что если ваш знакомый — не тот, кто совершил все эти преступления, скоро он автоматически исчезнет из списка подозреваемых. Но если окажется, что это он…

Последняя сказанная Эми фраза повисла в воздухе.

Хаспер глубоко вздохнула и прерывисто выдохнула. Потом положила ладони на сердце.

— Боже мой, — сказала она. — Не могу поверить, что все это вновь возвращается. Я… Вы понятия не имеете, что мне пришлось испытать, чтобы наконец похоронить эти воспоминания и… Да что там. Больше всего я хотела именно похоронить их.

— Понимаю, понимаю, — ответила Эми. — И, честно говоря, я даже не представляю, насколько это было сложно.

Хаспер отерла уголки глаз.

— Я ведь правда ничего точно не знаю, слышите? Но было что-то в том, как тот парень двигался. Это напомнило мне об одном типе, учившемся вместе со мной в старшей школе. Он был… Подонок он был, вот что. После того как закончилась учеба в школе, он пошел работать дальнобойщиком в контору своего отца. Это была еще одна причина, по которой я не хотела никому рассказывать о нем. Да он наверняка потом даже и близко ко мне не подходил. Но я вроде как следила за ним после того нападения, потому что я всегда… В общем, было у меня какое-то предчувствие. Последнее, что я слышала о нем — он вроде как попал в серьезную аварию и теперь продолжает работать на своего отца уже в диспетчерской.

— Как его зовут?

Хаспер снова глубоко вздохнула и сказала:

— Уоррен Плотц.

Казалось, на какое-то мгновение время остановилось. Моя челюсть просто отвалилась.

Эти слова — «продать своего ребенка на черном рынке» — повисли надо мной в облачке словно в каком-то отвратительном комиксе.

Бен дернулся в мою сторону, словно бы действительно в это поверил. Или, по крайней мере, счел возможным в те несколько секунд.

Я наконец поняла, почему оказалась в кабинете директора и почему они не рассматривали мой случай как обычное дело. Это также объясняло, почему никто не заходил к нам вплоть до того, как забрали Алекса, почему мне прошлым вечером не открыли дверь и отчего нам сегодня пришлось прождать в приемной полтора часа. Если они всерьез верили в только что сказанное мне директрисой, то немудрено, что Алекса пытались спрятать как можно дальше от меня. Я попала в число тех, о ком здешние сотрудники будут еще долго судачить, может, даже выйдя на пенсию: Помнишь ту телку, которая пыталась продать своего ребенка?

— Это… это же совершенно… это же неправда, — запинаясь, сказала я. — Это же попросту нелепо. Я бы никогда…

Голос подводил меня. Меня бросило в жар. К тому же снова заболела переполнившаяся грудь.

Из моих глаз потекли слезы. А из носа — сопли. Все это придало мне окончательно виновный вид.

Я хотела отмести это абсурдное обвинение с твердым видом и уверенным взглядом. Но не могла остановить льющийся из меня поток, более того — не могла даже связно выражаться.

Тина Андерсон уставилась на меня. Лицо Нэнси Демент превратилось в маску.

— В сложившихся обстоятельствах я поняла, что у меня нет иного выбора, кроме как прекратить любые контакты между вами и вашим ребенком, — сказала директриса. — Соответственно, нет возможности даже рассматривать вопрос о том, чтобы отправить ребенка к родственникам или в любое другое место, где вы могли бы увидеться с ним. Распоряжение о принудительном отчуждении будет оформлено примерно к часу дня. Вы имеете право присутствовать во время этого, но я должна предупредить вас о том, что слушание по вопросу принудительного отчуждения проводится в одностороннем порядке. Это означает, что Департамент социальных служб является единственным источником, который вправе предъявлять доказательства. Возможно, у вас будет возможность лично переговорить с судьей во вторник, во время предварительного слушания.