Брэд Паркс - Ближе, чем ты думаешь

— Ваша честь, детектив Кемпе уже дважды говорил, что они зарегистрированные наркоманы, — сказал Ханиуэлл. — Мы имеем право знать, откуда ему это известно.

— Согласен. Возражение отклоняется, — сказал Роббинс. — Продолжайте, адвокат.

— Благодарю, ваша честь. Итак, детектив Кемпе, повторяю еще раз: случалось ли вам в последнее время видеть те же самые имена и номера телефонов?

— Да.

— И при каких обстоятельствах это произошло?

Кемпе наклонился к микрофону и произнес то, что так старалась не допустить Эми.

— В ходе расследования дела Муки Майерса.

— Спасибо, детектив. На случай, если суд не знаком с этим именем, не могли бы вы пояснить: кто такой Муки Майерс?

— Торговец наркотиками, который был осужден за их хранение с целью последующего распространения. Теперь он находится в заключении.

— А за хранение и распространение какого именно наркотика был осужден мистер Майерс?

— Это был кокаин, — сказал Кемпе.

— Как вам известно — и суду это наверняка тоже известно — наркоторговцы часто присваивают своему товару своего рода торговые марки, чтобы покупатели знали, что приобретают. Как назывался бренд, который продавал мистер Майерс?

— Он называл его «Король-дракон».

— Благодарю вас. Еще один вопрос: вы можете сказать, где сейчас находится кокаин, изъятый у мистера Майерса?

Эми почувствовала, как у нее в животе все оборвалось, хотя таки сумела подняться на ноги. Как Ханиуэлл узнал об этом? Впрочем, она догадывалась. Шериф Пауэрс провел допрос многих своих подчиненных насчет пропажи наркотиков. Но шила, как говорится, в мешке не утаишь. А Ханиуэлл прожил здесь всю свою жизнь и был знаком почти со всеми. Так что в итоге разговоры об этом рано или поздно должны были достичь его ушей.

Вот, оказывается, какой план был у защиты: оконфузить нахрен представительство шерифа округа Огаста, запутать его вопросами и надеяться, что в итоге будет вынесен оправдательный вердикт. Эми срочно нужно было исправлять положение.

— Возражаю, — сказала она. — Перед нами два разных случая, не имеющих друг к другу никакого отношения. Неважно, принадлежали ли в свое время наркотики, найденные в доме миссис Баррик, Муки Майерсу или даже Пасхальному кролику. Единственное, что имеет значение, — это то, что она владела ими.

— Наоборот, ваша честь, это крайне важно, — ответил Ханиуэлл. — Это имеет прямую связь с нашим делом и чрезвычайно интересует меня как защитника. Конкретно: я хочу понять, как могла женщина, не имеющая судимостей и не употреблявшая наркотики, завладеть таким количеством кокаина. Вам известно, что у нас есть все возможности для изучения альтернативных теорий насчет того, как на самом деле произошло это преступление, поэтому мы будем продолжать вызывать свидетелей, которые помогут нам прояснить ситуацию. Это касается и мистера Майерса, который был вызван в суд и теперь находится здесь, ожидая предоставления ему слова для дачи показаний.

— Извините, миссис Кайе, — произнес Роббинс. — Он прав. Я должен предоставить ему такую возможность. Ваше возражение отклоняется. Продолжайте, мистер Ханиуэлл.

— Благодарю, ваша честь. Повторяю свой вопрос, мистер Кемпе: вам известно, где сейчас находится кокаин, обнаруженный в ходе расследования дела Муки Майерса?

Кемпе бросил взгляд на стол обвинителя, но Эми уже больше ничего не могла для него сделать. Его загнали в ловушку. По правде говоря, все дело оказалось под угрозой, вдобавок очерняло целый департамент, в котором он работал. Если он начнет юлить, то окажется в роли лжесвидетеля.

Наконец он сказал:

— Нет.

— Вы уничтожили их?

— Нет.

— Они по-прежнему находятся в ячейке для хранения улик?

— Нет.

— И где же они? — с нажимом спросил Ханиуэлл.

— Я не знаю, — признался Кемпе.

— Возможно, они находятся в распоряжении департамента шерифа округа Огаста?

— Я не знаю.

— Вы не знаете, — сказал Ханиуэлл язвительно. — Неужели это обычное явление для Управления шерифа округа Огаста в случае пропажи такого большого количества кокаина?

— Нет.

— Вы провели расследование, когда обнаружили, что он пропал?

— Да.

— И что вы обнаружили?

Кемпе наморщил лоб, пытаясь, по своему обыкновению, ответить односложно. Наконец выдал:

— Мы не смогли прийти к однозначному выводу.

— Получается, этот кокаин мог оказаться где угодно?

— Выходит так.

— Его даже могли подбросить в дом моей подзащитной, верно?