Юрий Бригадир - Не жить

Воспитателя в детдоме звали Хряк. Кабанов он был по фамилии, казалось бы, должны бы звать Кабаном, например. А кликали – Хряк. Ну, так уж приклеилось. Погоняло. Партийная кличка обычно не стирается.

Он был здоровый и толстый. Лысый. Бровастый и кривошеий. Ходил он, грубо говоря, ухом вперед, отчего нельзя было понять ни куда он смотрит, ни куда направляется. Губы у него были толще сосисок, а глаза так глубоко посажены, что никто никогда так и не узнал, какого они цвета. Даже те девочки, которых он трахал у себя в кладовке.

Бывшие целочки, конечно, потом плакали, а одна так и вообще удавилась в туалете, примотав где-то сворованный ремешок на трубу холодного водоснабжения. Оно, конечно, насрать, все одно бы сдохла, но отчего-то мы тогда не стали ржать. Даже Женька Херувим.

Я тоже старался не попадаться на глаза Хряку, как и все. И большей частью это получалось. Но один раз он схватил меня за руку когда я курил за сараем. Вообще, обычно мы курили на чердаке, а тут что-то солнышко пригрело, я и решил далеко не лезть. Откуда Хряк взялся – понятия не имею. Я ж говорю, он очень странно ходил – ухом вперед. Неслышно и непонятно. Такая вот уродливая скотина.

«А, – говорит, – куришь!» И хрясь мне по губам ладонью своей жирной. Вроде не сильно, а у меня аж из носа кровь закапала. Бычок вообще в пыль.

Ну хрен бы с ним – вдарил по мордасам – с кем не бывает. Я что-то в детстве не помню воспитателей, которые бы на нас не тренировались.

Одна старая дева, Лапша, так вообще к себе в кабинет вызывала и указкой хлестала, с оттягом. Причем только девочек. По голой жопе. А потом этой указкой их невинности лишала. Полная дурища. И зуб один вперед торчал – чисто баба-яга.

Так он вдруг как даст мне по плечу – у меня ноги и подломились. Упал на колени. Что за хрень, думаю? Извращенец, что ли? Так вроде он только девок трахает. Не понял…

Ну, он мне коленкой в те же губы. Твою мать! У меня даже из ушей кровь пошла. Упал и притворяюсь. Надо же понять, что ему надо. Глаза закатил и длинно так застонал. Жалостно. А он засмеялся, плюнул, повернулся и ухом вперед дальше пошел. Доставил я воспитателю несколько секунд хорошего настроения.

Но тут он ошибку сделал. Все же должно быть по правилам. В морду дал – это понятно, за курево. Или там, трахнул девочку малолетнюю – дай ей конфету, пусть погрызет. Зачем беспредел творить? Волчата ведь вырастают… Что ж ты делаешь, дубина? Наказание должно быть адекватно преступлению – это я уже много позже узнал.

Я так думаю, сотрясение у меня было. Полежал дня три, проблевался – шум в ушах и пропал. Но в первый день я вообще подняться толком не мог. Отнесли меня в медпункт, дали каких-то капель бесполезных, кровищу стерли, губы зеленкой намазали. Щипало страшно. Я аж взвыл. Дура врачиха вышла на полминуты из кабинета – кто так делает? Первым делом пузырек со спиртом за пазуху, которым жопы перед уколом протирают. Вторым – железяку какую-то скоммуниздил блестящую – пригодится. И тут вообще удача образовалась: полпузыря «холосаса». Это я даже не стал никуда прятать – запрокинул гудящую, как трансформатор, голову и вылил в себя все до капли. Сладкий такой сироп, аж желудок не поверил и дергаться стал. Ничего… Потерпишь… Хотел еще витаминок до кучи, но врачиха каблучками застучала, я и лег типа в отключке. Дура меня вывела в коридор и легонько в спину подтолкнула. Клятва, твою мать, Гиппократа. Эту фразу я тоже потом узнал.

Впрочем, я ни тогда, ни после врачей не любил и просто старался быть здоровым. Потому как из них половина садисты, а вторая половина – гуманисты, что еще хуже. И за каждым – шлейф смертей, как кильватер. Лучше к ним не попадать. Себе дороже.

Спирт я тут же старшим сплавил задаром, вернее – чисто для безопасности. Лишний раз подкормить не мешает, тем более что я алкоголь не люблю. Ерунда, но повеселились пацаны. Железяку я повертел в руках да во дворе закопал. Не смог придумать, что с ней сделать.

Хряка я много позже нашел, когда мне двадцать то ли семь, то ли восемь исполнилось.

Сделал себе подарок на день рождения. Собственно, не могу сказать, что я его ненавидел. Просто человек он был глупый и бесполезный, потому – зачем ему жить? Так, баловство. А мне, во-первых, надо было оружие испробовать, а во-вторых – наказать за беспредел. Не надо нарушать правила. Трахнул девочку – дай конфету. Дал по морде – не надо добивать. Хочешь убить – грохни сразу. Тебя же каждый поймет, даже тот, кого ты убил. А бессмысленность – она раздражает…