Томас Харрис - Красный дракон

— И еще найти его и арестовать. Я так боюсь, что если ты свяжешься с этим делом, с тобой случится то же, что в прошлый раз. Это меня и пугает больше всего.

— Молли, он никогда не увидит меня, не узнает даже моего имени. Арестовывать его я не пойду — пусть полиция этим занимается, если обнаружит его, конечно. Крофорду просто нужен свежий взгляд на обстоятельства этого дела.

Она смотрела вдаль, туда, где над водой зависло красное солнце. Высоко над ним сияли перистые облака.

Грэхему очень нравилось, когда она вот так в задумчивости поворачивала голову и, нисколько не заботясь о том, как выглядит, предоставляла ему рассматривать свой далеко не классический профиль. Тонкая жилка билась у нее на шее. У Грэхема перехватило дыхание: он вспомнил вкус соли на ее коже и проглотил застрявший в горле комок.

— И что, черт возьми, мне теперь делать?

— Ты уже все решил без меня. Если останешься здесь, а эти убийства не прекратятся, наша жизнь будет отравлена. Думаю, мой ответ для тебя ничего не значит.

— А если я на самом деле спрашиваю твоего совета?

— Тогда я скажу: оставайся со мной. Со мной. Со мной. Со мной. И с Уилли, если он для тебя что-то значит. Но я понимаю, что если мне придется смахнуть слезу и помахать тебе платочком, по крайней мере я буду почти до самого конца успокаивать себя тем, что ты поступил правильно. Потом вернусь в дом и лягу в холодную постель.

— Я не собираюсь спешить с отбытием.

— Так я и поверила. Я эгоистка, да?

— Меня это не волнует.

— Меня тоже.

Мне здесь так легко и спокойно. Хотя по-настоящему это можно ощутить только после того, как много переживешь. То есть оценить сполна.

Он кивнул.

— Я так боюсь все это потерять, — сказала она.

— Не беспокойся. Нам это не грозит.

Быстро стемнело. На юго-западе взошел Юпитер.

Они брели к дому. Совсем рядом с ними выходила яркая луна. Наживка, оставленная на ночь в воде, отчаянно трепыхалась на крючке.

После обеда вернулся Крофорд.

Он был в рубашке с закатанными рукавами, без галстука, явно старался избежать подчеркнутой официальности. Молли с отвращением смотрела на пухлые белые руки Крофорда, почему-то напоминавшего ей обезьяну. Дьявольски хитроумную обезьяну. Она принесла ему кофе на веранду и села рядом, подставив лицо под струю воздуха из кондиционера. Грэхем отправился кормить собак вместе с Уилли. Молли молчала. О сетку бились ночные бабочки.

— Он в отличной форме, Молли, — заметил Крофорд. — Вы оба прекрасно выглядите — загорелые, стройные.

— Вы все равно увезете его, да?

Иначе я не могу. Но клянусь Богом, Молли, я сделаю все, чтобы уберечь его. Он очень изменился. Хорошо, что вы поженились.

— Ему сейчас намного лучше. Перестали мучить кошмары. Он тут прямо помешался на собаках. Сейчас, правда, немного успокоился. Просто кормит их, а то все время только о них и говорил. Джек, если вы ему друг, почему вы не оставите его в покое?

— Уиллу крупно не повезло в жизни. В своем деле он лучший специалист из всех, кого я знаю. У него как-то по-особенному устроены мозги. Он никогда не идет по накатанному пути.

— Он сказал, вы только хотите, чтобы он дал свое заключение.

— Все правильно, эксперта сильнее я не найду, но он обладает еще одним потрясающим свойством — у него есть воображение и он может поставить себя на место другого человека. Именно эта сторона работы ему не по душе.

— Я его как никто понимаю.

Пообещайте мне одну вещь, Джек.

Пообещайте, что не позволите ему ввязаться в это дело. Если он полезет в драку, ему конец.

— Ему не придется лезть в драку. Это я вам обещаю.

Когда Грэхем закончил возиться с собаками, Молли помогла ему собрать вещи.

Уилл Грэхем медленно объезжал дом, в котором жила и погибла семья Лидсов. Света в окнах не было, лишь во дворе горел одинокий фонарь. Грэхем остановился возле третьего по счету дома и, вдыхая теплый, ароматный воздух летнего вечера, пешком возвратился к особняку Чарлза Лидса. В руке он держал папку с отчетом полицейского управления Атланты.

Грэхем настоял на том, что пойдет один, объяснив свое желание тем, что присутствие посторонних в доме будет только отвлекать его. Так он сказал Крофорду. Но у него была своя — личная — причина: он сам не знал, как подействует на него теперь место преступления. Не хотелось находиться все время под прицелом посторонних взглядов.

В морге все прошло нормально.

Двухэтажное кирпичное строение было расположено в глубине улицы на засаженном деревьями участке. Грэхем постоял под деревьями, разглядывая здание и пытаясь собраться с духом. Перед его мысленным взором в темноте раскачивался блестящий серебряный маятник. Он ждал, покуда маятник остановится.