Ли Чайлд - Джек Ричер, или Выстрел

– Мы очень долго и напряженно обсуждали возникшее положение. И решили изо всех сил держаться в стороне, не привлекая к себе внимания. Эта палестинская история очень неприятная. Если она получит огласку, может всплыть многое другое. Вот почему я прибыла сюда, чтобы дать вполне определенные показания: Джеймс Барр был обычным солдатом.

– И ты готова давать такие показания?

– Ты же знаешь армию. Никто из нас не способен долго сохранять невинность. Необходимо держать в секрете то, что произошло в Эль-Кувейте, вот и все.

– Но почему твои начальники послали сюда именно тебя?

– Они хотят убить одним ударом двух зайцев. Какой смысл посылать кого-то другого, если есть я, которой все известно. В дальнейшем я уже никогда никому не смогу рассказать правду. Для этого мне придется сначала признать, что я дала в Индиане под присягой ложные показания. Они не дураки.

– Меня поражает, что тебе до сих пор небезразлично случившееся тогда в Эль-Кувейте. Ведь такая давняя история.

– Сколько лет ты уже не служишь?

– Семь.

– Очевидно, ты больше не читаешь «Арми таймс» [18].

– А что?

– Или ты не знал.

– Чего не знал?

– До каких верхов дошло тогда дело.

– До командира дивизии, наверное. Едва ли оно могло дойти до самого верха.

– Все осталось на столе одного полковника. Именно он наложил запрет.

– И?

– Его звали Петерсен.

– И?

– Полковник Петерсен теперь генерал-лейтенант. Три звезды. Осуществляет взаимодействие с Конгрессом. Скоро получит четвертую. Вероятно, станет заместителем начальника штаба армии.

«Это может все заметно усложнить», – подумал Ричер.

– Неприятная ситуация.

– Клянусь твоей задницей, – проворчала Хаттон. – Так что поверь мне, эта крышка не будет поднята. Что бы ты ни решил относительно своего обещания, ты не можешь публично говорить о том, что произошло четырнадцать лет назад. Как и я. Они найдут способ до тебя добраться.

– Никто из нас ни о чем не должен говорить. Мы все заключили сделку.

– Я очень рада это слышать.

– Я думаю.

– Ты думаешь?

– Спроси у меня, как копы узнали мое имя? – сказал Ричер.

– И как же? – спросила Хаттон.

– От Джеймса Барра.

– Я не верю, – сказала она.

– И я не поверил. Но теперь верю.

– Почему?

– Нам нужно позавтракать и все обсудить. Мне кажется, есть и другие люди, которые знают правду.

Эмерсон и Бьянка решили, что больше не станут ждать. В двенадцать пятьдесят Ричер так и не появился. Самолет, который они встречали, прилетел вовремя. Однако женщины, которая могла бы оказаться бригадным генералом из Пентагона, на нем не было. Они подождали, когда опустеет зал прибытия, а потом вернулись в свою машину и поехали обратно в город.

Ричер и Хаттон решили заказать ланч. К ним подошла официантка, которая обрадовалась, что люди за угловым столиком наконец собираются поесть. Меню было достаточно скромным. Ричер попросил принести ему горячий сэндвич с сыром и кофе. Хаттон выбрала салат с курицей и чай. Они ели и беседовали. Ричер рассказал подробности убийств на площади. Потом изложил свою версию случившегося. Странный выбор места снайпером, возможное давление, которое было оказано на Барра. Поведал о теории Нейбура относительно новых друзей, вызывающих желание угодить им. Рассказал о том, что Барр утверждает, будто у него нет новых друзей, да и старых не много.

– В любом случае это не мог оказаться новый друг, – заметила Хаттон. – Поскольку речь идет о непростом заговоре. Имеются свежие улики и давний прецедент. Второй уровень парковочного гаража четырнадцать лет назад в Эль-Кувейте – и сейчас. Практически такое же оружие. Снайперские патроны. И ботинки. Я никогда их не видела до «Щита пустыни». Они наводят на размышления. Тот, кто писал новый сценарий, знал все детали прошлого эпизода. Из чего следует, что новый друг тут ни при чем. Этот вариант отпадает. Они должны быть знакомы много лет, когда Барр еще не был готов говорить о расстреле в Эль-Кувейте.

Ричер кивнул.

– Однако он кому-то о нем рассказал. Поэтому я и предположил, что есть еще кто-то, кому тайна известна.

– Необходимо найти этого человека, – сказала Хаттон. – Мы должны постараться, чтобы тайное не стало явным.

– Но в мою задачу это не входит. Мне все равно, получит Петерсен четвертую звезду или нет.

– Но тебя должна волновать репутация четверти миллиона ветеранов. Скандал бросит тень на всех. А они были хорошими людьми.

Собеседники немного помолчали.