Рэймонд Чандлер: Прощай, моя красотка

Мэллой еще стоял, покачиваясь, с открытым ртом и безвольно опущенными руками. Потом, как подкошенный, опустился на колени и повалился лицом вниз на кровать. Хрипящее дыхание заполнило комнату.

Я уже держал трубку телефона в руке, когда Велма пошевелилась. Глаза ее были мертво-серого цвета, как замерзающая вода. Она рванулась к двери, а я и не пытался остановить ее. Дверь осталась открытой. Поговорив по телефону, я подошел и закрыл ее. Мэллой еще жил, но после пяти пуль в живот никто, даже Лось Мэллой, долго не живет.

Я вернулся к телефону и позвонил Рандэллу домой.

– Мэллой, – сказал я, – у меня в квартире. Пять выстрелов в упор, стреляла миссис Грэйл. Я позвонил в «Скорую помощь». Грэйл убежала.

– Вы должны были играть поумнее, – это все, что сказал Рандэлл, и повесил трубку.

Я вернулся к кровати. Мэллой сполз с нее, пытаясь подняться на ноги. Лицо обливалось потом. Глаза медленно закрывались, мочки ушей потемнели.

Он все еще стоял на коленях, когда приехала «скорая помощь». Четыре человека подняли его с трудом и положили на носилки.

– Если пули 25-го калибра, у него есть шанс, – сказал врач «скорой помощи». – Все зависит от того, какие органы повреждены внутри. Но он может выжить.

– Он, скорее всего, не захочет этого, – сказал я. Мэллой не захотел. Он умер этой же ночью.

Нас разделял знакомый уже коричнево-рыжий ковер.

– Вам бы следовало дать торжественный обед, – сказала Энн Риордан, глядя на меня. – Сверкающее серебро и хрусталь, свечи, белоснежные скатерти, женщины в своих лучших нарядах и драгоценностях, мужчины в белых галстуках, предупредительные официанты с бутылками дорогого вина, полицейские во взятых напрокат костюмах, подозреваемые с жалкими улыбками и беспокойными руками и вы во главе стола, подробно повествующий нам с очаровательной улыбкой все обстоятельства этого дела.

– Да, – сказал я. – А как насчет того, чтобы дать мне что-нибудь в руку, прежде чем вы продолжите умничать?

Она вышла на кухню, позвенела льдом и вынесла два высоких стакана с напитком.

– В счетах за выписку у ваших подруг, наверное, астрономические суммы, – сказала она, потягивая из стакана.

– И вдруг дворецкий упал в обморок, – сказал я. – Не потому, что он совершил убийство, а просто так, на всякий случай.

Я немного выпил и продолжал:

– Это не такая история. Она не так уж интересна и умна. Она мрачна и полна крови.

– Так она сбежала?

– Далеко. Домой она больше не возвращалась. У нее, вероятно, было запасное укрытие, где она могла переодеться и сменить внешность. В конце концов, она жила, постоянно рискуя, как моряк в открытом море. Она была одна, когда пришла ко мне. Без шофера. Она приехала в небольшой машине и оставила ее за несколько кварталов.

– Ее поймают, если захотят.

– Не думаю. Уайлд, прокурор округа – безусловно, честный парень. Я когда-то у него работал. Но даже если ее поймают, то что дальше? Против них будут двадцать миллионов мистера Грэйла. Ведь доказать, что Велма убила Мэрриота, ужасно трудно. Все, что может служить доказательством – это ее прошлая жизнь, да и то, если о ней смогут узнать. Об этой женщине, скорее всего, нет никаких данных в полиции, иначе бы она так не действовала.

– А что насчет Мэллоя? Если бы вы рассказали мне о нем раньше, я бы выяснила, кто миссис Грэйл на самом деле. Но, кстати, как вы узнали о ней? Ведь на той фотографии, как я понимаю, другая женщина?

– Да, фотографию с надписью, сделанной якобы Велмой Валенто, подсунул Мэрриот. А Джесси Флориан прятала эту карточку, чтобы потом ее мне продать, безо всяких последствий для настоящей Велмы.

– Это просто догадка?

– Так уж получилось, что сначала была догадка. Сразу, когда позвонил Мэрриот и стал напевать мне о каком-то выкупе за какое-то ожерелье, я подумал, что это связано с моим посещением вдовы Флориан и моими расспросами о Велме, А когда убили Мэрриота, я подумал, что он был слабым звеном в цепи тайных связей. Миссис Флориан даже не знала, что Велма стала миссис Льюин Локридж Грэйл. Ее купили дешево. Грэйл сказал, что женился в Европе и невестка была под своей настоящей фамилией. Он, правда, не сказал, в какой стране они поженились, И не назвал ее настоящего имени. Где она сейчас, не знает. Не верится, что не знает. И полицейские ему не верят.

– Почему бы ему не сказать? – Энн оперлась подбородком о свои изящные пальчики и уставилась на меня.

– Он без ума от своей жены, ему даже наплевать, у кого на коленях она сидит.