Рэймонд Чандлер - Прощай, моя красотка

– Надо подержать лодку. Я полезу по обшивке, а ты за мной.

– Я не могу ждать, – сказал я, дрожа.

Он положил мои руки на штурвал, повернув его в нужное положение, установил обороты двигателя и приказал так держать лодку.

По обшивке шла металлическая лестница, повторяя изгиб корабля. Ее ступеньки казались очень скользкими. Наверху лестница заканчивалась у административного строения.

Ред вытер ладони о штаны. Мне подумалось, что он не вытер, а еще больше измазал руки мазутом. Затем он дотянулся до первой перекладины лестницы, подтянулся на руках и уперся резиновой подошвой ботинок в скользкую ступеньку. Луч прожектора шарил теперь далеко от нас. Свет отражался от воды и, казалось, заставлял ярко светиться мое лицо, но это только казалось. Над головой раздался скрип очень тяжелых петель. Выбился бледный, желтоватый пучок света и, как призрак, растворился в тумане. Показались очертания одной половины грузового люка. Он не был закрыт изнутри на засов. Интересно, почему? Раздался шепот. Слов не разобрать, но смысл понятен. Я оставил штурвал и на шершавом борту нащупал скользкую лестницу. О, это было самое тяжелое путешествие в моей жизни. Я очутился в хранилище, заваленном упакованными ящиками, бочками, бухтами каната и ржавыми цепями. Я тяжело, хрипло и часто дышал. Крысы попискивали в темных углах. Желтый свет попадал сюда через узкую щель в дальней стене.

Ред снова стал шептать мне на ухо:

– Отсюда мы прямиком направимся в котельное отделение. У них машина всегда под парами, потому что на этой посудине нет дизелей. Там, внизу, будет, наверное, всего один парень, дежурный. Оттуда я покажу тебе вентиляционное отверстие без решетки. Вентиляционная труба выходит на служебную палубу. На нее всем посетителям запрещено подниматься. Дальше все зависит от тебя.

– Должно быть, у тебя есть родственник на этом корабле? – спросил я.

– Случались вещи и повеселее. Ты скоро вернешься? – Возможно, мне придется плюхнуться в воду со служебной палубы, – сказал я и достал бумажник. – Я думаю, это стоит еще небольшую сумму. Тебе хватит, чтобы позаботиться о моем теле, как о своем.

– Ты мне больше ничего не должен, дружище.

– Я покупаю билет на обратный рейс, даже если я им не воспользуюсь. Бери деньги, пока я не разревелся и не намочил твою рубашку.

– Там, наверху, тебе нужна помощь?

– Единственное, что мне понадобится, так это красноречие.

– Убери деньги, – сказал Ред. – Ты мне уже все оплатил. Похоже, ты боишься, – он взял мою руку. Его рука была сильная, твердая, теплая и немного липкая, – Я не знаю, чего ты боишься, – прошептал он.

– Я это преодолею, так или иначе, – пообещал я.

И пошел за ним мимо бочек. Переступив через металлический порог, мы оказались в длинном тусклом коридоре с корабельным запахом. Коридор вывел нас на стальную платформу-решетку, измазанную как мазутом. Дальше пришлось спускаться по металлической лестнице, на которой было трудно удержаться. Мерное шипение топок наполнило воздух и заглушало все другие звуки. Мы повернули и пошли на шипенье сквозь груды железа.

Выглянув из-за угла, мы увидели маленького итальяшку в пурпурной шелковой рубашке. Он сидел в плетеном кресле под висящей без абажура лампой и читает газету при помощи черного указательного пальца и очков в стальной оправе, принадлежавших когда-то его дедушке.

Ред бесшумно вырос у него за спиной и вежливо сказал:

– Привет, Коротышка. Как поживают остальные парни? Итальянец открыл рот и бросил руку за пазуху. Ред въехал ему по челюсти, бережно положил его на пол и начал разрывать пурпурную рубашку на полоски.

– Жаль, это расстроит парня больше, чем удар в челюсть, – сокрушенно предположил Ред.

Он связал итальянца, воткнул ему в рот кляп и очень аккуратно положил в безопасное место его очки. Мы подошли к вентиляционному отверстию, на котором не было решетки. Я заглянул в него и ничего, кроме черноты, не увидел.

– До свидания, – сказал я.

– Может быть, тебе надо немного помочь? Я встряхнулся, как мокрая собака.

– Либо я сделаю это дело в одиночку, либо я его вообще не сделаю. Пока.

– Сколько ты там пробудешь? – голос Реда звучал обеспокоенно.

– Час или немного поменьше.

Он смотрел на меня, покусывая губу, затем кивнул.

– Иногда бывает нужно так поступать, – философски изрек он. – Будет время, загляни в игорный зал. Да, грузовой люк открыт. Может, пригодится. Не забудь воспользоваться им.

И он быстро ушел.