Рэймонд Чандлер - Горячий ветер

Ибарра говорил мягким, спокойным, хорошо модулированным голосом, как человек, взвешивающий свои слова. Я сказал:

– Спасибо, Ибарра. Курить можно – или Коперник у меня ногой вышибет сигарету изо рта? Ибарра внезапно улыбнулся.

– Конечно, можешь курить, – сказал он.

– Нравишься ты итальяшке, точно, – издевательски протянул Коперник. – С итальяшкой никогда не угадаешь, кто ему понравится.

Я закурил. Ибарра взглянул на Коперника и очень мягко сказал:

– С «итальяшкой» ты перебарщиваешь. Мне не слишком нравится, когда меня так называют.

– Плевал я на это, итальяшка.

Ибарра улыбнулся шире.

– Делаешь ошибку, – сказал он. Потом вынул карманную пилку и занялся своими ногтями, опустив глаза.

Коперник рявкнул:

– Я с самого начала в тебе гниль учуял, Марлоу. Так что, когда установили личности этих двоих, мы с Ибаррой решили заскочить и еще немножко с тобой поболтать. Я захватил карточку Уолдо из морга – хорошая работа, глаза блестят, галстук на месте, белый платочек в кармане. Хорошая работа.

По пути на всякий случай навестили управляющего этим домом, сунули ему фото под нос. Ну, он и узнал этого парня. Жил здесь в тридцать первой квартире под именем А. Хаммел. Мы – туда, а там покойничек. Начали мы им заниматься.

Никто его пока не опознал, но на горле у него славные синяки от пальцев, говорят, замечательно они подходят к отпечаткам Уолдо.

– Это уже кое-что, – заметил я. – А то я подумал – вдруг это я его убил.

Коперник уставился на меня и смотрел долго. Усмешка сошла у него с лица, и оно стало просто грубым и жестоким.

– И еще кое-что мы откопали, – сообщил он. – Теперь у нас в руках машина Уолдо – а в ней все, что он собирался забрать с собой.

Я выдохнул дым в несколько приемов. Ветер колотился в закрытые окна.

Воздух в комнате был спертый.

– Мы тоже не дураки, – ухмыльнулся Коперник. – Правда, от тебя такого нахальства не ожидали. Гляди.

Он запустил костлявую руку в карман, медленно достал что-то длинное и блестящее и бросил на зеленое сукно карточного столика. Это была нитка белого жемчуга с застежкой в форме пропеллера. Жемчуг слабо мерцал в густом дымном воздухе.

Ожерелье Лолы Барсали. Жемчуга, что подарил ей летчик. Парень, который погиб, которого она до сих пор любит.

Я смотрел на ожерелье не шевелясь. После долгой паузы Коперник сказал, почти печально:

– Красота, верно? Ну, не хотите ли нам что-нибудь рассказать, мистер Марлоу?

Я встал, оттолкнул от себя стул, медленно прошелся по комнате и остановился, глядя на жемчуг. Самая крупная бусина была, вероятно, треть дюйма диаметром. Все жемчужины чисто белые, переливчатые, налитые. Я медленно поднял ожерелье со столика. На ощупь жемчуг был тяжелый, гладкий, нежный.

– Красота, – сказал я. – Сколько из-за них беды. Да, теперь я все расскажу. Они стоят, наверное, кучу денег. За моей спиной засмеялся Ибарра.

– Около ста долларов, – сказал он. – Отличная подделка, но все-таки подделка.

Я снова приподнял нитку. Коперник злорадно пожирал меня стеклянными глазами.

– А ты откуда знаешь? – спросил я.

– Разбираюсь в жемчуге, – ответил Ибарра. – Эти вот хорошего качества – женщины часто такие заказывают для подмены настоящих. Но они скользкие, как стекло. Настоящие жемчужины шероховатые – попробуй сам на зуб.

Я прикусил две-три бусины и подвигал зубами – взад-вперед, потом вбок.

Они были твердые и скользкие.

– Вот так. Очень хорошие, – повторил Ибарра. – На них даже есть выпуклости и плоские места, как на настоящих.

– А такие же настоящие – стоили бы они пятнадцать тысяч? – спросил я.

– Возможно. Трудно сказать. Зависит от качества.

– Ловкач был этот Уолдо, – заметил я.

Коперник вскочил, но я не заметил, как он размахнулся. Я все еще смотрел на жемчуг. Удар кулаком пришелся мне по лицу, сбоку, там, где коренные зубы. Я сразу ощутил вкус крови. Пошатнулся и притворился, что удар сильнее, чем на самом деле.

– Садись и рассказывай, сволочь! – прошипел Коперник.

Я сел, прижав к щеке платок. Полизал ранку во рту. Потом встал, пошел и подобрал сигарету, которую он вышиб. Раздавил ее в пепельнице и снова сел.

Ибарра продолжал подпиливать ногти. На бровях у Коперника, ближе к переносице, виднелись капельки пота.

– Вы нашли бусы в машине Уолдо, – сказал я, глядя на Ибарру. – А бумаги какие-нибудь там были? Ибарра покачал головой, не поднимая глаз.

– Тебе, пожалуй, поверю, – сказал я. – Ну, так вот. Я в жизни раньше не видел Уолдо, пока он не вошел сегодня в бар и не спросил про женщину. Я ничего от вас не скрывал. Когда я вернулся домой и вышел из лифта, эта женщина в набивном жакете «фигаро», широкополой шляпе и синем платье из шелкового крепа – все, как он описал – ждала лифт у меня на площадке. Мне она показалась порядочной.