Марина Серова: Черный пояс по соблазну

– Каково заключение патологоанатома? Меня интересует, были ли следы борьбы на теле?

– Нет, Татьяна, свежих следов борьбы на теле не было. Есть незначительные царапины, вполне соответствующие роду деятельности нашей жертвы. Без легких ушибов и ссадин не обойтись. А убит он был четко, лезвием прямо в солнечное сплетение. Вот так вот, – закончил Андрей, скрестил руки на груди и уставился на меня.

– Ясно, что ничего пока не ясно, – констатировала я и глубоко вздохнула. – Ладно, Андрюша, разберемся. Мне бы побывать на месте преступления. Свидетели имеются? Вы их допрашивали?

– Нет, Татьяна, до свидетелей мы не добрались, да и сомневаюсь я, что они будут. Наш Тарковский был убит рано утром. Вряд ли на школьном дворе еще кто-то был, кроме него и убийцы.

– А я вот склоняюсь к мысли, что свидетели есть всегда, главное – суметь их найти.

– Ищи, Татьяна, ищи! У тебя на это больше времени…

– А у вас возможностей…

– Наши возможности всегда в твоем распоряжении. А на место преступления я тебе дам сопровождающего. К тому же Ершова ты знаешь.

Симпатичного лейтенантика Николая Ершова я знала. Не один раз приходилось с ним сталкиваться в процессе расследований. Получив, как выразился Андрей, «во временное пользование» Ершова, мы покинули кабинет и отправились на место преступления.

Это была одна из школ Заводского района. Старенькая, обшарпанная, ничем не примечательная.

Пройдя школьный двор, мы вышли на разбитый стадион, наполовину заросший травой. Чуть в стороне – турник и покосившиеся брусья. Рядом росли кусты и чахлые деревья. Ершов провел меня через эти заросли, и мы оказались на небольшой площадке, где едва угадывались очертания старого асфальта, сквозь который уже вовсю пробивалась растительность. Вокруг – кусты и высокая трава. Даже саму ограду справа, утопавшую в зарослях сирени и лебеды, не было толком видно.

Именно тут убили Валерия Тарковского.

Место, надо сказать, почти идеальное для совершения преступления. Я осмотрелась вокруг. Недалеко отсюда располагались пятиэтажные дома, но из их окон вряд ли можно было что-либо увидеть.

– Кто обнаружил тело? – спросила я у Николая.

– Один дедок. Точнее, его собачка. Они иногда прогуливаются по школьному двору утром. Гуляли обычно в другом месте, бывало, что и вообще на территорию школы не заходили. А тут дедку вздумалось прогуляться со своим псом на школьном стадионе. Пес заволновался, затявкал, потом вырвался и побежал в кусты, вот сюда. Хозяин, разумеется, за ним.

– Понятно. С этим дедком мне тоже не мешало бы пообщаться.

– Мы с ним беседовали, он вряд ли тебе скажет что-то стоящее. Весь такой растерянный, ничего не видел и не слышал.

– Во сколько он обнаружил труп?

– Примерно в половине восьмого.

– Интересно, а что сам Тарковский тут делал? Смею предположить, что он просто имел привычку каждое утро, а может, и не каждое, здесь тренироваться. Это первый вариант. А второй – он специально пошел сюда на встречу с человеком, который его и убил.

– Мы пытались пообщаться с его женой, но она была в таком подавленном состоянии, что ничего толком не смогла нам объяснить. Может, вы, Татьяна, поговорите с ней более продуктивно.

– Обязательно, – отозвалась я. – К тому же она является моим клиентом. Сегодня я запланировала встретиться с ней.

Я внимательно и тщательно осмотрела место преступления. Трава в некоторых местах была сильно примята и даже истоптана. Так что, скорее всего, Тарковский тут действительно тренировался, а его убийца знал об этом. Возможно, Валерий боролся со своим убийцей, о чем говорят характерные следы на траве.

В подобных ситуациях я часто вспоминаю всем известного Эркюля Пуаро. Конечно, его архаичность и беззлобность порой вызывают у меня ностальгическую улыбку. Сейчас не то время и не те люди, поэтому независимое расследование частного сыщика требует от тебя решительных действий. Но в одном известный герой Агаты Кристи был прав всегда. Он очень тщательно и детально осматривал место преступления, и это помогало ему безошибочно выйти на преступников. Когда он с задумчивым видом ходил и внимательно все изучал вокруг, то взывал недоумение у присутствующих. И на вопрос: «Что вы тут так долго делаете?» – он отвечал: «Я ищу ошибки, которые оставил преступник». И всегда их находил.

Я старалась не забывать об этом принципе, и он не раз мне помогал. Бывало, находила то, что правоохранительные органы не замечали, делая свою работу небрежно. Вот и в данный момент я пыталась найти те самые «ошибки», совершенные преступником. Но не нашла ничего стоящего, за что мог бы зацепиться мой взгляд. Даже помощник Мельникова стал подозрительно глядеть на меня, мол, что это тут наша Татьяна высматривает, вынюхивает, лазает на коленях, шарит в кустах и траве.