Владимир Гурвич: Анжелика против террора

– Разумеется, я хорошо помню, что князь говорил о вас, – уже по-русски проговорила собеседница Анжелики. – Я рада вас слышать, а еще буду больше рада вас видеть.

– А когда это можно будет сделать?

– О, в любой момент. С некоторых пор я свободна, как птица. А может быть, даже еще свободней. – В ее голосе послышалось горечь.

– Тогда почему бы нам это не сделать сегодня. Я тоже свободна как птица, – засмеялась Анжелика.

– Прекрасно. В таком случае двум птицам ничего не мешает слететься. Что если вы придете ко мне в два часа.

А нельзя ли пораньше, захотелось сказать Анжелике, но она естественно промолчала. Ладно, это время она потратит с пользой, она займется изучением деловых местных газет. Ей давно пора приступить к этому занятию. Если ей удастся наладить тут бизнес, что не получилось у ее предшественника, это сильно поможет выполнению ее главной задаче.

Такси подвезло Анжелику к старому пятиэтажному дому. Консьержки она назвала свою фамилию. Та оказалась предупреждена об ее визите и назвала этаж, на который ей следовало подняться.

Анжелики не надо было звонить в дверь, так как хозяйка квартиры ждала ее на лестничной площадке.

– Я услышала, как вы пришли, – объяснила она. – У меня отличный слух. Последняя фраза была произнесена не без гордости.

Для женщины ее возраста этим обстоятельством действительно можно было гордиться. На вид ей было лет семьдесят, хотя Анжелика знала точно, что ей уже семьдесят восемь. Но выглядела она бодро, эта женщина была яркий пример того явление, которое можно охарактеризовать, как «красивая старость». И Анжелика невольно подумала, что если ей суждено достичь такого возраста, то она бы хотела сохраниться так, как эта женщина. Впрочем, а стоит ли его достигать? Это был тот вопрос, на который она еще не знала ответа и скорей всего узнает его не скоро.

Они прошли в квартиру. И насколько могла Анжелика судить по первым впечатлениям, апартаменты были весьма просторными. Ее хозяйка внимательно смотрела на нее, и молодая женщина даже почувствовала неловкость, находясь под прицелом этих умных проницательных глаз.

– Вы самая красивая женщина, которую я когда-либо встречала на своем веку. А мой век уже достаточно длинный, – вынесла свой вердикт хозяйка квартиры.

– Вы преувеличиваете, Елизавета Владимировна. – Анжелика давно привыкла к таким комплиментам и часто даже не обращала на них внимание. Но слова этой пожилой русской парижанки почему-то заставили ее немного смутиться.

– Я не мужчина, который собирается за вами ухаживать, – сурово возразила Елизавета Владимировна. – Если я говорю, значит, так оно и есть. Я не привыкла обманывать. За всю жизнь это сделала всего несколько раз. И, поверьте, в тех случаях у меня не было выбора.

– Я верю, – немного растерянно проговорила Анжелика. Она почувствовала, что ей трудно найти верный тон в разговоре с этой женщиной.

– Не уверена, – возразила Елизавета Владимировна. – Но это сейчас не столь и важно. Меня сейчас больше интересует другое. Ваша фамилия Оболенская.

– Именно так.

– Это ваша девичья фамилия или по мужу?

– По мужу у меня другая фамилия.

– Означает ли это, что вы принадлежите к одной из ветвей нашего рода Оболенских?

Анжелика несколько секунд раздумывала, так как не знала, как отвечать. Конечно, был соблазн подтвердить это утверждение, это сразу бы их сблизило. Но она решила повторить подвиг своей собеседницы и тоже не обманывать.

– По этому поводу мне ничего неизвестно. Я почти ничего не знаю о моем отце. Это был мимолетный роман, после которого он исчез в неизвестном направлении. Когда я спрашивала маму о том, что это был за человек, она отвечала неизменно, что он был необычайно красив.

– Глядя на вас, это легко представить, – произнесла Елизавета Владимировна. – Но, думаю, что вы все же принадлежите к нашей семье, у нас было много красивых людей. Спасибо, что сказали правду. Я видела, что у вас было искушение придумать какую-нибудь красивую историю. Но вы его быстро преодолели. Запомните на будущее, меня трудно обмануть. Хотите посмотреть мою квартиру?

– С удовольствием.

Так как комнат оказалось пять, то экскурсия по квартире занял почти полчаса. В самом ее конце они подошли к большому фотопортрету. На нем был изображен красивый юноша. Вряд ли ему было больше двадцати лет.

– Могу я узнать, кто этот молодой человек? – поинтересовалась Анжелика.

– Этой мой единственный сын, – ответила Елизавета Владимировна. – Он погиб во время войны в Алжире. Ему было восемнадцать. Он записался добровольцем в армию и был убит в первом же бою. Он был русский и по отцу и по матери, но считал, что должен воевать за Францию. Но, как вскоре выяснилось, его смерть оказалась никому не нужной. Как и смерть тысячи других юношей.