Владимир Гурвич - В лабиринте страстей

Она уже хотела тихо шмыгнуть в свою комнату, как внезапно замерла на полпути. Ее остановили доносящиеся голоса с кухни. Соседку и так почти никто не навещал, а уж в такой поздний час это просто исключается. И что самое странное, не только голос соседки, но и второй мужской голос показался ей знакомым.

Она заглянула на кухню и едва не обомлела от неожиданности: за столом сидели соседка и Волин. Они мирно, даже весело разговаривали и пили чай с прикуску с сахаром. Если бы Анжелика увидела на месте президента банка архангела Гавриила, то удивилась бы куда меньше.

Вольпин и соседка увидели Анжелика почти одновременно.

– А к тебе гости, – непривычно доброжелательно произнесла соседка. – Игорь Евгеньевич, уже как два часа дожидается.

– Я не дожидался два часа, я два часа провел в приятной беседе, – поправил Волин. – Здравствуйте, Анжелика. Мне кажется, вы немного устали и не расположены принимать гостей. С вашего позволения я зайду в другой раз.

– Мы с Игорем Евгеньевич, в самом деле, провели чудные часы, я давно с таким удовольствием ни с кем не общалась, – радостно сообщила соседка.

Анжелика, все еще не совсем придя в себя от изумления, переводила взгляд с одного на другого.

– Что вы, проходите, Игорь Евгеньевич, я рада вас видеть, – спохватилась девушка. Какие ею владели истинные чувства, она не знала сама.

Вольпин склонился перед соседкой и поцеловал ей старческую морщинистую руку.

– Рад нашему знакомству, – сказал он.

Вслед за Анжеликой, Вольпин вошел в ее комнату.

– Садитесь, – пригласила она. Анжелика вдруг очень отчетливо осознала, что не знает, как себя с ним вести. Раньше она тоже это плохо представляла, но все же было значительно легче, так как они были на равных. Или почти на равных. Сейчас же перед ней сидел ее начальник, босс, как говорила в банке. И эта сцена выглядела немного странно, если даже не сюрреалистично.

– У вас весьма милая соседка, – проговорил Вольпин. – Мы беседовали в основном об ее молодости, это было интересно и поучительно. Просто поразительно, до чего сильно отличается жизнь каждого поколения. И еще много говорили о вас. Сперва она отзывалась весьма недоброжелательно, но затем я сумел ее убедить, что она не права, что вы находитесь в трудном положении. Одна, в чужом, можно даже сказать, враждебном городе. И она согласилась, что вам, действительно не легко и что, если разобраться, то вы хорошая девушка.

– Спасибо, что вы восстановили мою репутацию реноме в ее глазах, это крайне важное событие в моей жизни, – не сдержала насмешки Анжелика. – Правда, немного поздно, я намерена съехать из этих хором.

– Это не имеет значение, всегда надо оставлять о себе хорошую память. Это одна из главных заповедей банкира. Между прочим, приносит неплохие дивиденды.

– Вы следуете этой заповеди?

– Разумеется. Причем, по возможности всегда и везде. И вам советую. Я понимаю, что у многих людей хочется оставить о себе как раз самую плохую память, перед расставанием высказать им все, что о них думаешь. Старайтесь это делать лишь в крайних случаях, когда не сказать все равно что замарать себя в чем-то грязном или неприличном. Я сегодня прочитал ваш отчет, – совершенно неожиданно сменил тему Волин.

Буквально все, до последней клетки, в Анжелике замерло. Неужели он пришел для того, чтобы ей сказать…

– Мне он понравился, толковый документ. Вы молодец.

Анжелике показалось, что теперь после остановки внутри нее радостно завибрировали все клетки ее тела.

– Я рада, что мне удалось хорошо выполнить работу. Для меня она оказалась трудной.

– Я знаю. – Вольпин на несколько мгновений замолчал, потом улыбнулся хорошо знакомой ей улыбкой. – Это был специально подготовленный нашими специалистами отчет. Нечто вроде теста. Они специально запутали там все, что только можно запутать.

Теперь, словно бы что-то оборвалось внутри у нее.

– Так это был не настоящий отчет, а тест.

– Да, и вы с ним хорошо справились. Поздравляю. Это удавалось далеко не всем. А если точнее, мало кому.

До этого момента Анжелика стояла. Теперь же она села на кровать и заплакала. Две недели она провела в страшных переживаниях, о чем только не думала, даже о самоубийстве. А, как только что выяснилось, это была всего лишь проверка. Кто-то сознательно все запутал, а она, как последняя дура, пыталась разобраться в этой абракадабре.

У нее само собой сжались кулаки. Вольпин заметил этот ее жест.

– Уж не хотите ли вы опять со мной драться?