Владимир Гурвич - В лабиринте страстей

Тем более, что едва она вспоминала их последний разговор, то тут же закипала от благородного возмущения. Он разговаривал с ней, как со своей содержанкой, не спрашивал ее мнения о том, хочет ли она того же, чего желает и он. Он явно считает, что раз он ей помог преодолеть зачетный барьер, одолжил деньги, то она обязана расстилаться у его ног, выполнять все его желания. Но он этого никогда не дождется, она лучше будет голодать, чем пойдет ему на поклон. Она-то надеялась, что они будут строить отношения на равных. Но раз он не хочет этого, значит, ничего не будет. И осталась лишь последняя фаза: рассчитаться с ним – и можно будет забыть об этом человеке до конца своих дней.

Однако все эти совершенно справедливые размышления ни коим образом не помогали найти деньги. А ждать их было просто не откуда. Мама по телефону сообщила ей горестную весть о том, что ее сократили на работе. И пока она не отыщет нового места, никаких возможностей ей что-то высылать, у нее нет. Стипендию Анжелике тоже не вернули, что на деле означало, что у нее не осталось ни одного источника дохода. О подработке не могло быть и речи, каждая минута должна быть потрачена на подготовку к экзаменам.

Ночью, во сне Анжелику мучило ощущение надвигающейся катастрофы. И когда она проснулась, то первым делом потянулась к кошельку и пересчитала наличность. Как бы она не экономила, но сегодня она уж точно закончится. А значит с завтрашнего дня даже тот скудный рацион, который был у нее все последнее время, станет для нее непозволительной роскошью. Но не может же она питаться святым духом. И это тогда, когда ей особенно нужны сила и энергия.

Анжелика позавтракала чаем с самой дешевой, какую она только обнаружила на прилавке рядом расположенного магазина колбасой. Чем ее напичкали производители этого продукта, понять было абсолютно невозможно. Одно было ясно: пахло она чем угодно, только не мясом.

Девушка с отвращением глотала эти почти несъедобные кусочки. Затем по привычке села за учебник, но тут же отложила его. Пока она не раздобудет денег, продолжать занятия бессмысленно. На экзамене вместо ответа с ней случится голодный обморок.

Но где взять эти миллион раз проклятые деньги? Проект снова обратиться к Волину, даже не рассматривался. Тут было все давно решено. Оставался единственный источник спасения: она должна каким-то образом заставить отдать ее деньги этого мерзкого Артура. Она их честно заработала и вовсе не намерена дарить их ему.

Но как их получить? Анжелика ясно осознавала, с какими опасностями и трудностями сопряжено данное предприятие. Ей даже не известно, где этот порноделец обитает? Сообщить его адрес ей может только Модест Ильич. Значит, надо идти к нему.

Но еще некоторое время Анжелика оставалась сидеть за столом, обдумывая план предстоящей операции. Ясно, как день, что на ее вопрос, владелец агентства либо не ответит, либо соврет. В таком случае придется идти одновременно на хитрость и на риск. Другого выхода нет, пока у нее еще из-за недоедания не иссякли силы, нужно действовать. Потом будет поздно.

Анжелика из потайного места извлекла газовый пистолет. Года два назад его подарил Николай для защиты от нападения. Но она так ни раз его не использовала. Может быть, сейчас пригодится.

Пистолет выглядел совсем как боевой, и Анжелика спрятала его в сумочку. Пожалуй, только в этот момент она по-настоящему осознала, как сильно рискует. Этот Артур после того, как она ускользнула от него, жаждет мести. И постарается по максимуму воспользоваться своим шансом.

Анжелика вошла в хорошо знакомое ей помещение агентства.

– Мне нужно срочно видеть Модеста Ильича, – сказала она девушке на ресепшн. Та знала, что эта посетительница идет по особому графику, и не стала предлагать ей посидеть и подождать, а сразу же позвонила своему шефу.

Модест Ильич весь лучился от восторга. Так и казалось, что он сейчас запляшет вокруг нее или упадет перед ней на колени.

– Чему обязан вашему визиту? К сожалению, не могу льстить себя надеждой, что вы пришли потому, что хотели меня видеть.

По крайней мере, в некотором чувстве реальности этому толстяку не откажешь, подумала Анжелика. А потому нет смысла лукавить.

– Я хочу видеть Артура.

– Артура? – Шкель явно был обескуражен. А я-то полагал, что вы не захотите никогда его больше видеть. Мне рассказывали, как вы убегали от них, – вдруг хихикнул Модест Ильич. – До сих пор сожалению, что не присутствовал при сей замечательной сцене. В кино такое не часто увидишь.