Владимир Гурвич - В лабиринте страстей

Мамонтов бегло взглянул на нее, затем его взгляд, словно бы приковался к ее лицу. Не без усилия он отвел глаза и посмотрел на номер сиденья. Поняв, что его место рядом с ней, он откровенно обрадовался. Он плюхнулся в кресло, вытянув вперед свои ноги в черных до блеска начищенных штиблетах.

Из динамика снова полился мелодичный голос стюардессы, которая извинялась за задержку рейса.

Анжелика украдкой рассматривала своего соседа. Одет он был что называется с иголочки, все вещи от галстука и золотых запонок на манжетах рубашки от всемирно известных фирм. На пальце сверкала массивная печатка. Анжелика прикинул, сколько приблизительно стоит его наряд, цифра получалась внушительная.

Их взгляды внезапно встретились, и она поняла, что он буквально сгорает от нетерпения завязать с ней разговор. Впрочем, Мамонтов явно был не из тех, кто привык держать свои желания при себе.

– Извините, что заставил вас задержаться с отлетом, – вдруг обратился он к ней так, словно она одна находилась в салоне авиалайнера. – Мой самолет из-за погодных условий прибыл на аэродром чуть позже. Пришлось давать радиограмму, чтобы задержали рейс.

– А почему бы вам не полететь в Лондон на своем самолете? – поинтересовалась Анжелика.

– Сперва я так и собирался, – сердито буркнул владелец самолета, – но в последний момент выяснилось, что не были своевременно оформлены все документы на пролет через некоторые страны. Когда вернусь из Лондона, я им устрою. Больше всего не терплю, когда подчиненные не выполняют свои обязанности.

– Я вижу, что вы строгий руководитель, – скрывая насмешку, – проговорила Анжелика.

Мамонтов серьезно взглянул на нее.

– А как же иначе, если не быть строгим, все быстро придет в упадок. Впрочем, что мы говорим о таких скучных материях, сидя рядом с такой прекрасной женщиной хочется говорить о чем-то другом. Читать стихи.

– Так прочтите, – подзадорила его Анжелика.

– И прочту.

Анжелика даже почувствовала волнение. Вот уж не предполагала, что такой человек, как Мамонтов, любит поэзию.

– Какие чудесные стихи? Чьи они?

– Средневекового восточного мистика Джалал-ад-дин Руми. Это один из моих любимых поэтов. Мне кажется, что каждый из нас находится в таком положении, разлучен с чем-то очень близким. Причем, иногда даже не знает, с кем именно разлучен, но чувствует, что так оно и есть.

Анжелика подумала о своем муже. Она в отличие от многих знает, с кем разлучена и по ком стонет свирель ее души. Вот только легче ли ей от этого обстоятельства?

Пока Мамонтов читал ей стихи, самолет оторвался от земли и запарил в небе.

– А мы с вами на земле так и не познакомились, – сказал Мамонтов. – Давайте познакомимся в небе.

– Вы можете не представляться, Валерий Ильич, я знаю, кто вы. А меня зовут Анжелика Витальевна Волина.

– Волина, – задумчиво произнес он. – Знакомая фамилия. Но убей, не помню.

– Мой муж президент банка «Доверие».

Мамонтов ударил себя по лбу.

– Как же я запамятовал. Я не раз слышал о вашем муже, хотя лично мы так и не познакомились. С ним еще что-то недавно случилось, об этом писали газеты.

– Он исчез.

– Что значит, исчез?

– Это значит, что никто не знает, где он.

– И что, о нем нет никаких известий?

– Никаких.

Эта новость заставила погрузиться Мамонтова в раздумье. Впрочем, совсем не надолго.

– И как же банк? – задал он чисто деловой вопрос.

– С банком сейчас управляюсь я.

Это сообщение привело его одновременно в восторг и изумление.

– В таком случае вы самая красивая банкирша на всей земле.

– Спасибо. Но это далеко не всегда помогает в делах. Иногда, даже сильно мешает, – засмеялась Анжелика.

Он оценивающе посмотрел на нее.

– Это я как раз очень могу понять. В таком случае у нас с вами, наверное, один маршрут, вы едете на конгресс.

Она кивнула головой.

– Куда же еще ехать несчастной бизнес-леди. – вздохнула Анжелика. – С тех пор, как я руковожу банком, я занимаюсь только делами. От всего прочего пришлось отказаться.

– Хотите в Лондоне наверстаем упущенное. Я неплохо знаю город, бываю там в год раз по пятнадцать.