Владимир Гурвич - В лабиринте страстей

Неожиданно Николай придвинулся к столику и стал быстро есть. Было видно, как он голоден. Она тоже присоединилась к нему. Они ужинали в полном молчании.

Когда сервировочный столик опустел, она так же молча укатила его на кухню. Затем вернулась в комнату.

– Я виноват перед тобой, – вдруг произнес он. – Я думал только о себе.

– Все думают только о себе, – вздохнула она. – Я тебе постелю тут.

Николай ничего не ответил, но она поняла, что и на этот раз его молчание – это знак согласия. Пока соглашаться с помощью слов он никак не решался.

Несмотря на усталость, Анжелика никак не могла уснуть. Внутренние возбуждение гасило все попытки сна заставить отключиться ее сознанию. События последних дней, как кадры кинохроники, сова и снова вопреки ее желанию разворачивались перед ней.

Внезапно она услышала какой-то шум, дверь отворилась, и на пороге появился темный силуэт Николая. Он направился к ней.

Николай сел на краешек ее постели. Некоторое время оба молчали.

– Я все эти годы все время думал о тебе, – вдруг сказал он. – Я так соскучился по тебе. – Николай придвинулся к ней.

Она села на кровати.

– Коля, прошу тебя не надо. Я понимаю, как ты меня хочешь, но наша близость не принесет радости ни тебе, ни мне. Я люблю своего мужа, и кроме него для меня не существует других мужчин. Давай до конца жизни останемся друзьями. Поверь, ты быстро оценишь, как это здорово. – Анжелика на несколько секунд замолчала. – Но если ты настаиваешь, я согласна.

Она с волнением ждала, что последует дальше.

Николай несколько минут сидел абсолютно неподвижно, затем резко встал и направился к выходу из спальни. Анжелика облегченно вздохнула. Хорошо бы, если бы он еще и не ушел. Но это она узнает только утром.

Когда Анжелика проснулась и прошла соседнюю комнату, то обнаружила там мирно спящего Николая. Его сон был таким крепким, что он не почувствовал, как она подошла к нему почти вплотную и несколько секунд разглядывала его.

Он изменился, отметила она, лицо больше не юношеское, а зрелого мужчины. Лоб бороздят глубокие продольные складки. Она помнит его мягкие губы, а теперь они жесткие и шершавые, почти как наждачная бумага.

Анжелика вздохнула, Сколько бы она не уверяла себя, что в том, что случилось с ним, нет ее вины, где-то глубоко в душе она понимала, что это не совсем так. Не будь она такой, какой есть, Николай бы никогда не поступил бы подобным образом, и его жизнь сложилась бы иначе. Кем бы он сейчас был? Известным спортсменом или работал бы вице-президентом какого-нибудь банка. Ведь способностями его бог не обидел.

Но долго размышлять на эти темы было некогда, ее ждали неотложные дела. И все же она еще задержалась, чтобы приготовить Николаю поесть. А вечером, если ничего не случится, они совместными усилиями попробуют решить его судьбу.

Анжелика знала, что Зернин сейчас живет на даче. Еще вчера она разузнала ее адрес. И теперь пробиралась в этом направление по запруженным машинами дорогам.

Она нисколько не сомневалась в правильности своего поступка, она готова на все, ну почти на все, чтобы вернуть Зернина в банк.

Почему-то Анжелика думала, что дача Зернина расположена в каком-нибудь элитном поселке, застроенном замками новых финансовых феодалов. И удивилась, оказавшись в самом обычном дачном кооперативе. Судя по небольшим деревянными домикам, он начал застраиваться много лет назад. И сейчас вряд ли в таких строениях могли обитать богатые люди.

Дача Зернина представляла из себя довольно большое аккуратное сооружение, но оно вполне вписывалась в общий архитектурный ландшафт. Однако несравненно больше ее изумил сам хозяин. Она застала его одетого в старенький спортивный костюм с мотыгой в руках, самоотверженно сражающего с армией сорняков на своем огороде.

При виде ее, Зернин едва не выронил из рук мотыгу. Несколько секунд он буквально не спускал с нее глаз, словно не веря тому изображению, что в них отражается.

– Бог в помощь, Эдуард Петрович, – улыбнулась Анжелика.

– Это вы? – по-прежнему не совсем веря своим глазам, пробормотал хозяин дачи.

– Да это я, а не мой призрак. – Она осмотрела огород. – Да у вас все заросло. Вы один и за два дня не управитесь. Давайте я вам помогу. Есть еще одна мотыга?

Зернин машинально кивнул головой.

– Вы что будете мотыжить? – недоверчиво спросил он.

– Да, а что в том такого. Несите мотыгу. Мне с детство знакомо это искусство.