Обрадованная дочь чмокнула его в щеку и счастливая убежала в свою комнату.
Российская Федерация; Новорубинск
Некоторое время назад
К четырем часам утра на столе опустела вторая бутылка водки.
– Пивком заполировать не хочешь? – спросил Броневич.
– Мы уже уходим? – глянул на часы Кармазин.
– Нет. Но с крепким алкоголем пора завязывать. Мне к девяти на работу. Кстати, это не те часы, что подарил Трунилов? – кивнул подполковник на запястье капитана.
– Те самые.
– Хранишь, значит?
– Храню, – кивнул Стас. – Это единственная память о нем.
– Молодец. Ну, так что с пивом?
– Пиво с водкой в вольных пропорциях – это здорово. А наши головы от понижения градуса не растрескаются?
– Не думаю – мы же хорошо закусывали. Да и водка давно закончилась.
– Тогда не откажусь.
– Какое предпочитаешь?
– Украинское.
– А!.. – махнул рукой подполковник. – Все украинское пиво варят в подмосковных Мытищах на Волковском шоссе. Давай-ка лучше местного, нефильтрованного… Я в летнюю жару предпочитаю именно его.
Подозвав официанта, он попросил принести четыре кружки самого свежего пива. Заказ был исполнен молниеносно.
– Ты, кстати, не женился? – с удовольствием отхлебнул из кружки Броневич.
– Нет.
– Чего так? Тебе уж за тридцать. Не боишься навсегда остаться холостяком?
– А!.. – отмахнулся капитан. – Поначалу не было времени искать достойную пару. Отпуска короткие – пока отоспишься, пока проведаешь родственников и друзей… Ну а там, где мы с тобой воевали, романы крутить было не принято.
– Это верно. Но все же ты жалеешь, что уволился из армии.
– Как уже говорил, вспоминаю те времена каждый день, хотя умом понимаю, что делать мне сейчас там нечего.
– Почему?
Станислав пожал плечами:
– Во-первых, что может быть скучнее, чем командовать учебным подразделением? Ты прошел войну и согласишься со мной. После настоящей работы служба в тихом гарнизоне напоминает кладбище.
– Пожалуй, да. Не скажу, что мне нравилась война, но там я чувствовал себя в своей тарелке.
– Как говаривал старик Хемингуэй: «Любить войну могут только спекулянты, генералы, штабные и проститутки. Им в военное время жилось как никогда, и нажиться они тоже сумели как никогда».
– Это верно. Точнее не скажешь. А что же, во-вторых?
– А во-вторых, Володя, я в какой-то момент понял, что мы – военные – нашему государству попросту не нужны. Помнишь, меня после осколочного ранения отправили в отпуск аж на два месяца?
– Еще бы не помнить! Конец февраля двухтысячного года. Затяжная операция в Аргунском ущелье. Шатой мы тогда взяли, но Масхадов, Хаттаб и Басаев ускользнули. А тебя – израненного – мы на самодельных носилках километра три перли до площадки, где должна была приземлиться «вертушка».
– Верно, так и было. После госпиталя я вернулся в Новорубинск к матери и разом окунулся в мирную жизнь. Скажи, сколько мы тогда потеряли ребят при штурме Шатоя?
Броневич тяжело вздохнул:
– При взятии села погибло около полутора сотен человек. Затем, при отступлении боевиков, полегла почти вся шестая рота парашютно-десантного полка.
– Вот именно. Двести пятьдесят гробов отправилось к безутешным родителями, еще столько же искалеченных и израненных. А я приехал в Новорубинск и охренел. Хожу по улицам, смотрю телевизор и думаю: а где же траур по всей стране? Почему на всех каналах, как обычно, шутят федеральные клоуны, одуревшие ведущие ток-шоу расспрашивают кокаиновых наркоманов об их житье-бытье? Почему престарелые шалавы предлагают пожениться другим престарелым шалавам? Какого черта повсеместно играет веселая музыка и танцуют разукрашенные карлики? Одним словом, тогда у меня что-то щелкнуло в голове, и я потерял веру в наше государство. Навсегда потерял.
– Да, трудно с этим спорить. Все именно так, – грустно согласился подполковник. – И вообще, скажу я тебе… Мне-то на жизнь жаловаться грех: повезло – занялся нужным делом, попал в струю, пробился… Точнее, вовремя занялся строительным бизнесом. Ведь совсем недавно у нас в Новорубинске как было? Все строительные организации со всем наземным имуществом разворовали или, говоря цивилизованным языком, обанкротили бывшие тогда при власти мутанты. А мы наоборот – наладили производство, закупили технику. Но я не об этом. Я же отлично вижу, как живет простой народ.
– Согласен. Надо было очень сильно постараться, чтоб в стране стало хуже, чем при коммунистах.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу