Анастасия Кухарева - Игры корифеев

Были какие–то голоса, много и разные. Голос Кроля. Он зашёл, наощупь нашёл выключатель и включил свет. Тусклая, одинокая лампочка загорелась на свисающем с потолка проводе. За Кролем в комнату вошёл ещё один человек, он разрезал верёвку, связывающую её руки. Ольга села на кровати, потирая затёкшие запястья и ни о чём не думая. Подошёл и сел рядом Кроль, откинулся назад на локти.

— Ну что, отошла уже? Голова кружится?

— Д-да.

— Ты знаешь, что с тобой будет. Но я должен дать тебе шанс. Выбирай: или я, или марафон с крэком.

Ольга перестала тереть руки и замерла. Она знала почти всё о действии наркотиков. Поёжилась. Кроль встал перед ней, поднял за подбородок голову и глянул в глаза.

— Так как?

— Крэк.

— Ну, ты даёшь! Впрочем, я тоже так думаю, — он ударил её наотмашь по лицу и быстро вышел из комнаты. Парень, который остался, достал из–за спины уже приготовленный шприц. Ольга поняла, что они в любом случае дали бы ей дозу, пыталась сопротивляться, но после удара в висок обмякла.

Ольга ноябрь 94 года

Всё дальнейшее происходило как в тумане. Всё смешалось. Дни мелькали как часы, минуты тянулись как дни. Всё то замирало в пространстве и времени, то рушилось в бездну. Есть не хотелось совершенно, только иногда — пить.

В тот момент, когда вошёл Кроль, она сидела на кровати, поджав под себя ноги. Он зашёл, оставил на столе шприц с дозой и, ничего не сказав, усмехнувшись в дверях, вышел.

Ольга долго сидела, не шевелясь, и смотрела на стол. У неё болело всё тело, невыносимо болела голова. Не хотелось никого обманывать, ещё больше не хотелось обманывать себя. Сейчас было плевать на брата, на смерть друзей, на себя. Только боль и одно желание — надо от неё избавиться. Она знала, что потом когда–нибудь выберется, но сейчас — только боль.

Она еле встала, пошатываясь, подошла к столу, опёрлась на него. Долго стояла так, а потом ввела себе дозу. Развернулась и направилась к кровати. В дверях появился Кроль. Его хохот заглушил боль, она сразу исчезла. В голове крутилась только одна мысль — он знал.

Изображение Кроля вдруг расслоилось и превратилось в мозаику. Человек в дверях, состоящий из осколков мозаики направился к ней. Она хотела оттолкнуть его, но ещё до того, как подняла руку, он вздрогнул и рассыпался в воздухе, осколки мозаики разлетелись вверх и в стороны.

Ольга, потерявшая сознание, уже не чувствовала, как Кроль взял её на руки и отнёс к машине. Отдал какие–то распоряжения своему товарищу, севшему за руль. Уже когда машина отъехала, Кроль сказал в пустоту, в никуда, словно говоря сам с собой: «всё дальнейшее уже предопределено».

Олег 14.11.94 года 22.20

В дверь раздался звонок. Звенел, не переставая, долго, а потом оборвался также внезапно, как и начался. Олег, не останавливаясь, не медля, открыл замок. В распахнутую дверь упала Ольга. Она сидела на полу, прислонившись к двери, и когда опоры не стало, он просто упала в проём.

Олег невольно сам упёрся рукой о стену, словно в поисках опоры. Потом поднял Ольгу с пола, как пушинку. Она сильно похудела, черты лица заострились. Одежда грязная, волосы спутанные.

Кэт помогла Олегу раздеть её. Ольга в забытьи и ничего не чувствовала.

— Она спит?

— Нет, это не сон, Кэт. Глянь на её руки, — Олег развернул руки Оли наружу, и то, что увидела Кэт, заставило её содрогнуться. На венах было много следов от уколов и гноящиеся нарывы.

— Она…

— Да. Если она выберется, то это будет чудо.

Около полуночи Ольга пришла в себя и больше часа пролежала в горячей ванне, которую приготовил Олег.

— Эта вещь заменяет даже раковым больным морфий. Правда, рост опухоли не прекращается. Пошли, вытащим её оттуда, как бы она не заснула там.

Через полчаса Ольга, закутанная в тёплое одеяло, лежала на кровати. В глазах была пустота, ничего не выражающая, ни желаний, ни страхов.

— Я так устала…

В ответ на услышанную новость о том, что Алекса забрали, что его нет здесь, она расплакалась. Плакала молча и долго. Она просто лежала, и слёзы катились у неё по щекам. Олег не мог видеть этого гнетущего зрелища и вышел из комнаты. Он за все годы ни разу не видел, чтобы Ольга плакала. Он не знал, как помочь ей и что сейчас надо делать.

Он думал о поездке к Дрозду. Если бы Алекс знал о его идее, то сказал бы «Нет», но сам Алекс был в беде. Главное цель, а средства сейчас не имели значения. Как Олег рассчитается потом — это уже не имеет значения. Неизвестность и бездействие оказались хуже всего.