Владимир Жуков - Под знаком скорпиона

Знание некоторых полицейских секретов позволяло мне сохранять уверенность. Снежана выглядела несколько подавленно и растерянно. Она стояла у зарешеченного окна, полагаясь на судьбу и на милость суровых блюстителей. Молодая и красивая. Черт ее дернул связаться с насильниками. Чужая душа – потемки. Может, ее кто– то в юности совратил, надругался, ведь с этого все и начинается. Каждый зарабатывает, как может. Я ей не судья.

Чтобы как-то подбодрить, улыбнулся, и она ответила доверчивой улыбкой. Расслабилась, словно стряхнула с себя оцепенение. Важно, чтобы она быстрее адаптировалась в этой казенной обстановке и не ведала страха. Ведь самое большее, что ей угрожает, так это штраф и постановка на учет по подозрению в проституции. А вот факт торговли телом, чтобы были основания для возбуждения уголовного дела по статье 241 УК, требует доказательства. Одного эпизода мало. По глупости ни за что, ни про что влипла, да и мне не просто будет выпутаться.

Капитан Михно, оставив нас на попечение старшины, исчез где-то в недрах здания. Может, консультируется. Намеренно не торопится, доводит нас до кондиции, до панического состояния. Только напрасны старания, Ларцева, похоже, освоилась.

– Вра-ча-а, доктора! – опять донесся визгливый голос и дребезжащий стук. Майор направил помощника разобраться, в чем дело. Вскоре сержант, рыжеусый парень, в щегольски надвинутой на лоб фуражке с красным околышем и кокардой возвратился и доложил майору. Переговорное устройство оказалось включенным, и я услышал разговор.

–Этот хмырь, токсикоман, которого привезли с дискотеки, вскрыл себе вены лезвием, – сообщил сержант. – Под каблуком туфли, зараза, прятал. Все стены кровью вымазал.

– Ничего, завтра заставим забелить, – спокойно произнес майор. Наверное, в его практике это был не первый случай.

– Просит вызвать "скорую",– продолжил рыжеусый.

– Как он? Много крови вышло?

– Ничего, балдеет.

– Ну, давай, вызывай, а то дуба даст, – велел майор сержанту. Наконец послышались шаги на лестнице, и появился Савелий.

– Более трех часов без официального предъявления обвинения не имеете права задерживать граждан, – напомнил я ему.

–Вас никто не задерживает, гражданин Смоляков,– возразил оперуполномоченный. – Свободны. Можете идти на все четыре стороны.

– Я имею в виду Снежану Ларцеву.

– Вы, что, муж, брат или ее адвокат? Какая трогательная забота о «ночной бабочке», – капитан изобразил на лице удивление.

– Я – заинтересованное в ситуации лицо.

Мое упорство передалось блондинке. Она плотно сжала капризные губы, а прежние зеленовато-голубые глаза приобрели серо-стальной оттенок. Я удивился своему неожиданному открытию. Глаза меняли свой цвет в зависимости от настроения их обладательницы: от зеленовато-голубых и бирюзовых до серых. Феноменально. У моей Валентины был неизменно златокарий цвет зрачков, в каком бы расположении духа она ни пребывала. Блондинка собралась, как пружина, готовая к самым каверзным вопросам блюстителя.

– Гражданин Смоляков, – выразил он крайнюю степень осуждения. – Вы свободны, не мешайте вести дознание. Ваше присутствие неуместно. Если потребуется, вызову вас повесткой. Упрямство может выйти боком.

–Начнем с досмотра личных вещей и документов, гражданка… – капитан запнулся, надеясь из ее уст услышать фамилию.

Выдержав паузу под строгим взглядом офицера, она произнесла:

– Ларцева Снежана Павловна.

– Документы, живо на стол!?

– Нет. С собой не ношу.

– Придется проверять вашу личность через паспортный отдел, – строго произнес он и приказал старшине. – Запиши ее анкетные данные и адрес. Срочно проверь по ИЦ УВД.

Старшина записал исходные данные Ларцевой и ушел в дежурную часть. Вскоре там заработал телетайп.

– Покажите содержимое вашей сумочки, – велел Михно.

Она вопрошающе взглянула на меня. Я ободряюще кивнул головой, понимая, что в данном случае упорствовать бесполезно. Ларцева нехотя подала сумочку капитану. Он вытряхнул ее содержимое на стол: косметичка, флакон духов, низка янтарных бус, 650 рублей. Слава Богу, она догадалась спрятать в квартире, наверное, под диваном, разорванную блузку, иначе бы у капитана возникла масса подозрительных вопросов. Я полагал, что до требований раздеться дело не дойдет. Существуют же нормы приличия, мужской порядочности и уважения женского достоинства и неприкосновенности. Хотя, попробуй, узнай, какие у них на сей счет приказы и инструкции. Мне было известно, что в медвытрезвителе женщин заставляют раздеваться до нижнего белья. Но в данном случае, Снежана не дает никакого повода для подобных действий, ведет себя сдержанно и скромно без бурных эмоций. Я вел себя тихо, ничем не напоминая о своем присутствии, но и не желая оказаться отстраненным. Странно было, что он допрашивал Ларцеву в моем присутствии. Опасался только одного: ее могут поместить в обезьянник, где стены перемазаны кровью, и это сломит волю женщины. Поэтому твердо решил быть с ней до конца, если даже остаток ночи придется провести в фойе. Главное, чтобы она не чувствовала себя одинокой, знала, что я рядом, не оставил ее на произвол.