Станислава Бер - Клептоманка. Надкусанное яблочко

– Какой ещё мертвяк?! Спать ложись. Приснилось, поди, – отмахнулся отец.

– Какой, какой, – передразнил Рыжий. – Настоящий! Баба-жмур в воде стоит.

– Баба-жмур – это серьёзно, – подключился дядька, сиделец со стажем.

– Участковому звонить что ли? – спросил отец, привстав с кровати. Проснулся, наконец.

– Самим поглядеть сперва надо. Мало ли привиделось мальцу.

Рыжий шёл впереди процессии, расправив плечи и задрав подбородок. Ему было уже не так страшно. Батя и дядька – надёжные защитники. Если что.

Когда мальчик раздвинул камыши, обнажив место находки, взрослые побледнели. Мужики многое повидали на своём веку, но чтоб такое! Женщина с размозжённой головой, слава богу, глаза прикрыты, действительно стояла в реке у берега. Небольшое течение не давало ей замереть на месте, но и не уносило. Создавалось впечатление, будто она вышла потанцевать, а движений не знает, поэтому скромно покачивалась из стороны в сторону.

– Я это… Поеду. Мне светиться перед конторой лишний раз ни к чему. Покеда, братуха, – сказал дядька, и был таков.

Батя почесал затылок. Без участкового здесь точно не обойтись. А он пусть сам вызывает, кого следует.

Регина огляделась. Она стояла в пижаме и полосатых гольфах на высокой крепостной стене. Округа тонула в предрассветных сумерках. Где это она? Регина повернула голову, позади блеснули матовым золотом маковки храма. Тревожное небо заалело, отражаясь в озёрной глади. Она никогда не бывала тут раньше.

– Летите!

Неожиданный возглас заставил девушку оторвать взгляд от спящей природы. Рядом с ней стояла монахиня в черной шляпе. Вспомнила. Кажется, это называется клобук. Глаза-льдинки из-под чёрных бровей, сведённых к переносице, уставились в небо. С крепостной стены взмыли два голубя. Голубь и голубка. Белые. Регина смотрела им вслед. Тот, что покрупнее, оберегал ту, что поменьше. Монахиня молчала. Девушке стало не по себе.

– Не бойся, – сказала незнакомка, обнажив знакомую щербинку.

Регина хотела ответить, но внезапно… проснулась. Открыла глаза, поморгала. Точно сон? Очень реалистично всё было. Она даже запах почувствовала. Запах тины, исходящий от озера. Подушка под ней была мокрая, слава Богу, тиной не пахла.

Раннее утро, но вставать не хотелось. Рядом сопел Архипов. Она повернула голову. Руслан был такой смешной, когда спал, беззащитный, светлые кудри разбросал по подушке, лицо расслаблено, брови удивлённо приподняты. Тоже странный сон снится? А вдруг монахиня с голубями и к нему заявилась?

– Какая монахиня? Какие крепостные стены? С ума сошла, целый час до работы. Дай поспать, – застонал Руслан, не открывая глаз. Отвернулся. Накрыл голову подушкой.

Регина потихоньку встала и ушла на кухню. Готовить завтрак, кормить ручного ворона Гришу. Он-то точно её выслушает.

"Чего тут думать? Ты как маленькая, чесслово. Забыла, как тётка Матильда учила сны разгадывать? Голубь с голубкой снятся к свадьбе."

Григорий фыркнул, выклёвывая зернышко из кормушки.

– А монахиня к чему снится? – спросила хозяйка, нарезая лук для яичницы.

"А вот монахиня – это плохо. Это затруднения, сплетни и обман".

– Правда? И откуда ты, интересно, всё это знаешь, – спросила Регина с ехидцей в голосе.

"Загуглил."

Всё! Пора на работу, а во время обеденного перерыва в свадебный салон ещё заскочить не помешает. Денег нет, но нужно хотя бы присмотреться, прицениться. Ростоцкая покрутилась перед зеркалом. Блузка с длинными рукавами, юбка ниже колен, летний шарф с цветочным принтом – жарко, конечно, но что делать, нужно как-то прикрывать шрамы на шее и теле.

До работы Регину обычно подвозил Руслан, но сегодня она шла пешком, тут рядышком, рукой подать. В Старграде всё самое важное находилось в центре – на площади Ленина и близлежащих улицах, а криволинейные кварталы с жилой деревянной застройкой растекались в разные стороны, как щупальца осьминога. Немногочисленные старые пятиэтажки брежневской эпохи ютились поодаль, а новостройки так вообще стояли на отшибе.

Регина жила недалеко от центральной площади. Утро выдалось душным, ночная прохлада испарилась ещё до рассвета, поэтому девушка почти бежала, не замечая ни цветущей зелени высоких дубов, ни памятника вождю мирового пролетариата, обсиженного голубями, ни цветочных клумб, ни тумбы с афишами. Да, Господи, что она здесь не видела?! Родилась она в этом маленьком провинциальном городе и прожила почти всю жизнь. Ростоцкая знала Старград на ощупь, с закрытыми глазами могла дойти куда угодно. А сейчас она шла, опустив голову, по мостовой, вымощенной ещё при царе Горохе на деньги местного купечества. Быстрее-быстрее в помещение с кондиционером.