Анатолий Удинцев - Розыск

Николай машинально выполнил его требование – оттолкнул катер от берега. Ржавый, сноровисто орудуя веслами, развернул «Прогресс» и ходко пошел по течению.

– Ах ты кишкомойка тухлая! – кипел от негодования Рыбаков. – Оставил меня тут, как дурачка в красной рубашоночке! Ну погоди же, гад! Еще посчитаемся!

Он был в бешенстве от сознания собственной беспомощности, от того, что жизнь его сейчас целиком я полностью была в чужих руках. Но выбора не было, оставалось только выполнять то, что велел ему Ржавый…

Николай выкарабкался на берег и побежал, не выбирая дороги.

– Раз, два, три, четыре!.. Раз, два, три, четыре! – считал он вслух, для того чтобы немного успокоиться.

– Рраз, два, три, четыре!..

Нет, не потерял он еще форму! Мышцы по-прежнему были сильны и упруги, легко несли тело!

– Рраз, два, три, четыре!..

«Нет, меня голыми руками не возьмешь! – размышлял Рыбаков на ходу. – И Ржавый не посмеет уплыть без меня, не бросит… Зачем ему, в конце концов, оставлять меня тут, среди тайги одного? Месть? Какая может быть месть, если большими деньгами пахнет! Хоть и хитер Ржавый, но жаден…»

– Рраз, два, три, четыре!.. Раз, два три, четыре!.. «Дождется как миленький! Никуда не денется, одной веревочкой повязаны! Раз, два, три, четыре!.. А со следами Ржавый все-таки здорово придумал, ловко! Пускай менты помечутся! Точняком прикинут, что ограбившие магазин разделились…»

– Рраз, два, три, четыре!

«Ага-а, вот уже и лес… Мох тут вековой, значит, следа не будет – ищи-свищи… Пожалуй, пора и креке сворачивать!»

Рыбаков перешел на шаг и осторожно, ступая только на твердые участки почвы, направился туда, гдеокутанная утренним туманом торопилась к югу речка…

– Ну как ,подпотел малость? – осклабился Ржавый, когда Рыбаков приблизился к лодке. – Струхнул поди? Думал – брошу? Не боись, не брошу… Это я, Коля, за твой мордобой поквитался. Но теперича – все. В расчете мы! – заверил он Николая. – Давай-ка, паря, меняй свой гандеропчик!

На белом, отполированном водой галечнике берега Рыбаков увидел приготовленную для него одежду – шерстяной тренировочный костюм, черную рабочую спецовку, кроликовую шапку. Чуть поодаль стояли новенькие резиновые сапоги.

– Эт-та, паря, еще не все! – крикнул Селезнев. – Держи-ка обновку для полного комплекту!.. Жаль, размер не мой!..

И на галечник легла шикарная красно-белая куртка с подкладом из искусственного меха.

Николай отметил, что и сам Ржавый преобразился.

Если бы не трехдневной давности рыжая щетина, покрывшая шею и щеки Ржавого, его вполне можно было бы принять за солидного горожанина, решившего провести отпуск на природе.

Рыбаков сгреб одежду в охапку и побежал в заросли прибрежного тальника. Там он с отвращением сбросил с себя пропотевшую, опостылевшую робу и стал переодеваться.

Трико мягко облегло тело. Спецовка тоже пришлась впору. А вот куртка оказалась великоватой.

«Не беда! – подворачивая рукава, думал Рыбаков – Пока из тайги выбираемся – лучшего и желать не надо. Удобная, легкая, как пух!.. Одно плохо – сильно приметная, за версту видать.. Ну да ничего, когда раздобуду себе что-нибудь поскромнее, эту красавицу сожгу. Так надежнее будет!»

Переодевшись, он ощутил, как у него сразу поднялось настроение.

«Боже мой! Как же я, оказывается, соскучился по добротным цивильным вещам! – пришла в голову мысль. – Какой у них приятный, прямо-таки вкусный запах! Прибалдеть можно!»

Набив телогрейку голышами покрупнее, он стянул ее брючинами робы и утопил в реке. Потом, широко размахнувшись, зашвырнул в воду и сапоги.

– Ого-о, Кольша! Видуха у тебя товарная! – встретил его кривой усмешкой Селезнев. – Никакой мент не дотумкает, что ты – «заяц с котомкой» [11]!

Рыбаков пропустил эту реплику мимо ушей. «Пускай покуражится рыжий, еще не вечер… При случае рассчитаюсь за все сразу! – думал он про себя. – А пока мне топорщиться не резон!..»

– Куда мы сейчас! – спросил он, садясь в катер.

– Куда? – переспросил Ржавый. – А в обратную сторону, Коля. По левому берегу я протоку заприметил. Вот по ей и пойдем, пока вода прибывает. Менты и граждане начальники пусть потасуются по бережкам-то, поломают свои башки, куда это мы испарились! Усек?

Мотор взревел, и катерок, круто развернувшись, понес их, подрагивая корпусом на мелкой волне.

Через несколько минут они свернули в протоку, такую узкую, что две лодки в ней вряд ли смогли бы Разойтись. Вода прибывала. Это было заметно по макушкам веток тальника, торчащих из нее. Но фарватер угадать было трудно, и раза два они налетали на мель.