Семен Резник - Амазонка

Сеньор Перес, доказано, что этим ядом отравлен и ваш сын… К счастью, быстро было сделано вскрытие мальчика, и яд не успел разложиться. Знаете, из того, что я вам только что сказал, вовсе не вытекает, что Николас Лопес — убийца вашего сына. Хотя, надо признаться, он был основным подозреваемым. Я думаю, вы, сеньор Перес, знаете убийцу вашего сына, — Купер выложился и умолк.

Перес сидел как воды в рот набравши. Тогда Купер продолжил:

— Вот, сеньор Перес, как мне видится то, что произошло с вашем сыном. Принесли апельсиновый сок мальчику и вашей дочери Дорис. Сок в комнате вашего сына и в комнате дочери оказался нетронутым. Тем не менее, в желудке мальчика нашли сок и яд. Значит, мальчик все-таки пил сок. Да, пил, но почему сок в его комнате не тронут, и в нем нет яда? Вы скажете, что яд распался. Нет, он распадается только в организме. Что же получается? Кто-то отравил Джонни, вымыл стакан и налил снова сок. Тогда должны остаться отпечатки пальцев на стакане, если, разумеется, действовали не в перчатках. Тогда я подумал, что Фернандо Сори, который вел следствие, с помощью Лабласа или без него уничтожил следы преступления. И вдруг меня осенило: а что, если хотели отравить Дорис? И тут я подумал о вашей жене. И только я подумал о ней, как все встало на свои места. Вы знаете, как она ненавидела вашу дочь. Я полагаю, Лопес — кстати, тоже ее любовник — передает ей яд. Она заходит в комнату вашей дочери и подсыпает яд в апельсиновый сок, который принесла прислуга. Девушка в это время купается в бассейне. Ваша жена насыпает яд из флакона и уходит. Мальчик в это время носится по коридору, забегает в комнату к сестре и выпивает сок.

Затем в комнату заходит ваша жена, видит пустой стакан, вымывает его, снова наливает сок. Потом ваш сын умирает. На экспертизу, слава Богу, были взяты оба стакана. Как ни вымывала Шарлота стакан из комнаты Дорис, крошечные следы яда остались на нем, наряду с «пальчиками» вашей жены. Но следствие ведет Фернандо Сори; он докладывает вам о результатах экспертизы. Вы подозреваете вашу жену, ведь кто еще может покушаться на жизнь вашей дочери? Тайком вы снимаете ее отпечатки пальцев и передаете их Фернандо. Опечатки совпали, и это было для вас шоком. Вы шарите в доме и находите флакон с ядом. Все! Все для вас ясно. Это она отравила сына. Вообще, в этом деле много случайностей, нелепостей и, как ни странно, мало расчета.

Начнем с того, что ваша жена, решившись отравить Дорис, не предприняла ряд предосторожностей. Первое: она не выбросила или уничтожила флакон с ядом. Второе: не уничтожила отпечатки пальцев на стакане Дорис. Ее можно понять, если учитывать, что все подумают, что смерть девушки произошла от остановки сердца, то есть наступила по естественной причине. Самая главная ее ошибка, что она не подумала, что этот сок может выпить не Дорис, а кто-то другой.

Вы передаете найденный флакон с ядом опять-таки капитану Фернандо Сори. На нем Лаблас сеова находит отпечатки пальцев вашей жены. Тогда вы решаете отомстить жене за смерть сына. Вы насыпаете в пищу или воду яд, но не смертельную дозу, и даете вашей жене. Итог — паралич. Теперь о капитане Фернандо Сори. Он сделал все, чтобы свидетели замолчали. Он был очень осторожен, но в последний момент у него сдали нервы. Думаю, мне бы никогда не докопаться до сути дела, если бы не неожиданный подарок судьбы: авария, в которой гибнут Фернандо Сори и Фарух. Я не знаю и, наверное, никогда не узнаю, почему Фернандо сам сел за руль, когда решил убрать «мнимого свидетеля».

— Мнимого?! — воскликнул Перес.

— Да, я устроил ему западню. Тот человек, которого хотел убрать Фернандо, был мой товарищ. Можно сказать, это была ловля на живца. И опытнейший Фернандо клюнул на это. Вот, пожалуй, и все, — Купер замолчал.

Молчал и сенатор. Он неторопливо закурил сигарету, явно что-то обдумывая.

— Все это — ваши домыслы, инспектор, — сказал он спокойно и миролюбиво. — У вас ни одной стоящей улики. Ни один суд не признает меня виновным. У вас нет и не может быть доказательств моей вины. Вы можете говорить сколько угодно и что угодно, но это только слова. Слова, инспектор.

— Возможно. Но, думаю, у меня хватит доказательств вашей вины. Только одно меня смущает, одно занимает меня больше всего: гибель Дорис. Она явно выпадает из моей схемы. Кто мог ее убрать? Не парализованная же Шарлота. Она же в коме…

— Дорис? — произнес задумчиво Перес. За время беседы он впервые улыбнулся. — Это — единственное, что у меня осталось. Моя дочь жива!