Инесса Давыдова - Позывной «Черная смерть»

Первым свидетелем по списку значился начальник службы безопасности Богатыревых Павел Шмелев. Одетый в черную спецовку с эмблемой охранного агентства, он сидел напротив следователей, скрестив руки на груди. После часового допроса на лбу поблескивали капельки пота, левая нога нервно подергивалась под столом.

– И все-таки по какой причине Богатырев разорвал договор с вашей фирмой? – в который раз спросил Токарев, сверля глазами свидетеля.

– А других вопросов нет? – огрызнулся Шмелев.

– Будем его задавать, пока не получим внятного ответа, – парировал Громов. – Вашу группу внезапно распустили, а вы ни сном ни духом?

– Максим не любил, когда в его дела лезли. Его решения не оспаривались! – повысил голос Шмелев. – Если расторгнул контракт, значит, была на то причина, только ни мы, ни шеф ее не знали.

– Сборище блудоумов. Даже уборщица Люба больше вас осведомлена, – съехидничал Токарев, рассчитывая этой фразой расшевелить свидетеля. – Немудрено, что вас уволили.

– Богатырев с вашей фирмой рассчитался? – решил зайти с другого фланга Громов.

– Не знаю, спросите нашего бухгалтера. – Немного подумав, свидетель добавил: – Если бы он заплатил, что причиталось, нам бы получку дали.

– Что-нибудь подозрительное происходило за последнюю неделю?

Шмелев помотал головой.

– Было все как всегда.

– Новых людей рядом с боссом не заметили?

– Нет.

Взгляд Шмелева уже в который раз метнулся в сторону настенных часов. Заметив это, Токарев спросил:

– Спешите куда-то?

– Да, – подтвердил свидетель. – Дочку из школы надо забрать.

– Ну тады ускоримся. Мы проверили журнал регистрации, – быстро произнес Токарев и пятерней зачесал назад непослушные волосы. – Несколько раз встречается фамилия Мадецкий. Кто это?

– Детский врач, он лечил Люсю, младшую дочь Богатыревых.

– Чем она болела? – осведомился Громов.

– Хозяйка сказала, что дочка подхватила какую-то инфекцию. Слышал, что у нее была высокая температура, которая ничем не сбивалась. Они погружали ее в ванну со льдом, малышка сильно кричала, – на лице Шмелева промелькнула мучительная гримаса. – Лучше б она умерла от инфекции.

– Н-да… – Токарев постукивал карандашом по столу.

– Нам нужен список тех, кто в последние две недели посещал семью, включая детей.

Шмелев кивнул, взял листок и ручку, которые ему протянул Громов и мелким почерком стал быстро записывать фамилии.

– Были подозрительные звонки Богатыреву? – спросил Токарев.

Шмелев на секунду замер, взглянул следователю в глаза.

– Вот сейчас мне вспомнился один странный звонок Максиму на мобилу. Он говорил не больше двух минут. После этого стал вести себя странно: огрызался, смотрел на меня с подозрением. Потом напряжение постепенно сошло.

Когда список был закончен, свидетель придвинул его Громову. Токарев откинулся на спинку стула и стал изучать лицо Шмелева. По всем признакам свидетель говорил правду, но следователя не покидало ощущение, что Шмелев что-то недоговаривает. Начальник службы безопасности сменил позу, вытянул перед собой руки и сомкнул их в замок.

Токарев приоткрыл окно, закурил и как бы между прочим спросил:

– Когда, говорите, был звонок?

Шмелев разомкнул пальцы, вынул из кармана платок, вытер им лоб и шею. Затем назвал дату, примерное время и добавил, что его работодатель был в этот момент в офисе.

Дав знак напарнику, что сейчас вернется, Громов вышел из конференц-зала и направился в отдел. Свиридов сидел за монитором и поднял голову, когда его коллега навис над столом.

– Иван, пробей, с какого номера был сделан звонок Максиму Богатыреву, – попросил Громов, назвал дату и примерное время.

Проверив список входящих звонков, Свиридов продиктовал номер и спросил:

– Напали на след?

– Есть кое-что. Может, ерунда, а может, зацепка.

†††

Сработал электронный замок. В кабинет в сопровождении Сото, прихрамывая на левую ногу, вошел мужчина лет сорока в синем костюме и бледно-желтой водолазке. Он протянул Кире руку и представился:

– Доктор Расмус Бирк. Добро пожаловать в мое убежище.

Наконец-то она смогла его как следует разглядеть. Приятная наружность, трехдневная щетина и тяжело спадающая по обе стороны лба челка. В темно-русых волосах серебрилась седина. Под очками в черной оправе выразительные голубые глаза. Его можно было назвать красивым, пока он не повернулся к ней вполоборота, приглашая сесть в кресло. В профиль его лицо напоминало полумесяц, так сильно выступали вперед лоб и подбородок с ямочкой.