Константин Харский - Воленс-неволенс

Следователь по особо важным делам Ольга Алексеевна Романова стояла на обочине, вблизи с воронкой, и опрашивала свидетельницу взрыва со ссадинами на лице. Свидетельница едва держалась на ногах.

Из частного дома в пятидесяти метрах от эпицентра взрыва вышел старик, осмотрелся, безошибочно определил, кто тут главный, и подошёл к Романовой, держа в руках искорёженное рулевое колесо.

– Это, наверное, ваше, – протягивая ей руль, сказал старик.

– Что это? Где вы это взяли?

– В огород прилетело. Наверное, ваше.

– Господи, ну зачем вы всё лапаете! Сергей Иванович, что тут у вас свидетели самодеятельность устроили. Распорядитесь! – воскликнула Романова и вернулась к допросу женщины.

Старик виновато положил руль на землю. Пожал плечами, будто хотел что-то сказать, но теперь передумал. Развернулся и пошёл к дому, рядом с которым, навалившись на стену сарая, лежал поваленный взрывом тополь.

– Ну куда вы теперь пошли? Мужчина! Стойте. Надо отпечатки снять. Сергей Иванович, снимите у него отпечатки. Он теперь весь руль излапал. Помощничек, мать его, – разозлилась Романова, которая всё же заметила попытку старика уйти.

Старик показал на дом.

– Мне ещё окна вставлять. Если дождь пойдёт, фуражками закроете?

– Пишите заявление, получите компенсацию.

– Заберите себе, – сказал старик обиженно.

– Прекратите сопротивление властям! Пройдите в лабораторию. Дольше препираться будете.

Старик смирился с необходимостью сдавать отпечатки. Зачем он этот чёртов руль принёс? Хотел помочь. Не сотрудничал 70 лет и нечего было начинать.

Оперативник дал распоряжение парню, который был всё время рядом, и продолжил своё дело.

– Меня зовут Павел Толков, я стажёр. Пойдёмте! Я постараюсь, чтобы вас поскорее отпустили. Прошу к тому микроавтобусу.

– Стажёр, значит. Ну пошли.

– А что вы слышали или видели непосредственно до взрыва или сразу после него? – проявил искренний интерес стажёр Толков.

– А ничего. Сидел на кухне, лицом к стене, ничего кроме стены не видел. Потом взрыв, потом вот вы меня в автобус ведёте. Это всё.

Стажёр разочарованно посмотрел сначала на свидетеля, потом на следователя Романову.

– Она зря так с вами. Все на нервах. Вы не обижайтесь.

Свидетель промолчал. В своём саду он заметил окровавленную пряжку ремня. Она висела на каких-то лохмотьях, на кусте, в конце его двора. Он посмотрел на стажёра и подумал: «Дальше сам, малец. Может, ты сейчас нормальный, дай время, и система тебя перекуёт».

Стас встал, вытер слёзы. Прошёл в спальню и снял всю одежду, затем – в ванную, принял душ. Он стоял под душем и плакал, вспоминая Лизу и их планы на свадьбу. Стас был в курсе: Лиза ещё никого из гостей не предупредила о свадьбе и хотела сделать всем сюрприз. Она не часто общалась с родителями. Редко переписывалась sms-ками с мамой. Очень редко говорила по телефону. Её не хватятся ещё долго, подумают, что новостей нет, вот и не выходит на связь. Стас не знал адреса родителей. Стас не говорил с родителями Лизы. Сама Лиза это объясняла уклончиво: нет необходимости. Ему это было на руку.

Он вышел из душа обёрнутый широким белым махровым полотенцем. В комнате оделся по-домашнему: майка и мягкие брюки. Вторая квартира во многом была похожа на первую, в которой Стас ещё утром пил кофе и строил планы на предстоящую свадьбу. Простая, лаконичная, современная мебель. Минимум мебели. В спальне – широкая кровать, шкаф-купе, прикроватная тумбочка. На стене – телевизор. В изголовье кровати – лампы. Не было даже кресла. Только вешалка для одежды. Спальня походила на гостиничный номер. Светлые, почти белые стены, минимальный набор мебели, мягкий ковролин на полу. Тяжёлые непрозрачные шторы на окнах. Если их закрыть, то в комнате будет темно, как ночью. Чисто, невероятно чисто. Так же чисто было в гостиной, прихожей и на кухне. В квартире не пахло едой, не было ощущения, что тут кто-то живёт. Современная мебель. И ни одной книги, ни одной фотографии, ни одного цветочка. На кухне – набор посуды, которым могут обойтись два человека. В кухонном шкафу – крупа, чай, кофе, сахар, макароны и консервы. Никаких свежих овощей и фруктов. В большом холодильнике – оливковое масло, рыбные консервы, маслины. В морозильнике – какие-то полуфабрикаты из мяса птицы. На этих продуктах можно продержаться неделю, не выходя из дома.

Стас подошел к шкафу в гостиной. Открыл его. Переложил стопку одежды с одной полки на другую. Что-то нащупал и потянул на себя. Снова запустил руки вглубь полки, на которой лежала выглаженная одежда, и достал деревянную заглушку. За ней была дверца сейфа.