Энтони Бруно - Невезение

Издалека послышался мощный голос Эппса:

– Что ты там делаешь, чемпион? Занимаешься любовью с этим парнем?

Уокер лязгнул зубами. Глаза его загорелись бешенством.

– Я размажу твои мозги по стенке. Клянусь, я сделаю это.

Тоцци отступил немного назад, горя желанием, чтобы чемпион сорвался.

– Я предупредил тебя! – прорычал Уокер.

Тоцци сосредоточился. Уокер мощным рывком выбросил руку для сокрушительного удара, но Тоцци скользнул вниз, схватил его одной рукой за локоть, другой за голову сбоку и – раз! – с грохотом бросил чемпиона на пол.

Тзуки кокю нагэ, – подумал Тоцци и усмехнулся. Жаль, что этого не видел сенсей. Можно было бы заработать новый пояс.

– Ого-о-о! – Эппс был потрясен.

Вспышки камер, шум в зале, смятение на сцене. Подручные подскочили к Тоцци.

– Чемпион готов, отсчитывайте секунды! – закричал Эппс.

Репортеры зашлись в крике. Тоцци сжался в комок, нос болел, но он был очень доволен собой. В самом деле «Ого-о!». У репортеров будет много работы.

Он очнулся, когда подручные начали оттаскивать его со сцены.

– Ты покойник, чертов ублюдок. Считай, что ты покойник.

Тоцци попытался опуститься всей тяжестью на пол, но один из громил схватил его за ворот и поволок. Шелковистая куртка легко скользила по гладкому деревянному настилу. Он попробовал высвободиться, ухватить их за одежду и подняться, но они пинали его коленками, и один заехал ему прямо по голове. На него накатил приступ тошноты, и он перестал сопротивляться. В голове стучало – казалось, будто крошечный человечек бьет изнутри по черепу маленьким молоточком, намереваясь пробить дыру во лбу. Тоцци потрогал лицо, но, прикоснувшись к носу, вздрогнул – такую боль испытываешь, когда ледяная вода попадает на оголенный зубной нерв.

Гул толпы становился все тише, пространство уменьшалось в размерах. Они волокли его за кулисы, подальше от публики. Проклятье...

– Тащи его вниз. Мы ему покажем. Он у нас получит.

– Стойте! Немедленно отпустите его. Он арестован.

Услышав знакомый голос, Тоцци приоткрыл глаза. Гиббонс распихивал в стороны подручных, размахивая удостоверением и распахнув пиджак, чтобы была видна кобура.

– Прочь с дороги! Убирайтесь прочь! Я сам займусь им.

– А ты кто такой? Я тебя не знаю, – сказал один из громил.

Гиббонс выхватил револьвер, направив дуло ему в лицо.

– Сейчас узнаешь!

Подручные, злобно ворча, удалились. Гиббонс помог Тоцци подняться, шепча ему на ухо:

– Нужно было сделать вид, что я арестовываю тебя. Какого черта ты в это ввязался?

Тоцци зажмурил глаза, пытаясь сосредоточиться.

– Я изменил ход событий.

– Что верно, то верно. С тобой хлопот не оберешься.

– Нет, я говорю серьезно. Подумай сам. Гиб. Если бы ты был на месте Уокера, ты стал бы после этого проигрывать бой? После того как никому не известный парень унизил тебя на глазах у сотен репортеров?

Лицо Гиббонса стало серьезным. Он задумался.

– Может, ты и прав. У него вместо головы горшок с дерьмом. Теперь он наверняка захочет доказать что-нибудь, продемонстрировать, на что он способен. Не исключено, что он изменит решение.

– Об этом-то я и думал.

Они направились к выходу. Тоцци уже мог идти без посторонней помощи. Спустившись вниз, они увидели на двери плакат: «Битва на побережье»; Тоцци вспомнил кабинет Нэша с сувенирами на столе.

– Уокер изрядно отделал тебя. Я видел. Давай поедем в госпиталь. Пусть тобой займется врач.

– Нет, со мной все в порядке. – Маленький человечек продолжал пробивать молоточком дыру в его черепе. – В самом деле. Все нормально.

– А выглядишь ты хреново, Ты уверен, что ничего не нужно?

– Уверен.

Тоцци толкнул дверь с плакатом и вышел на улицу. Яркий солнечный свет больно ударил ему в глаза. Он вздрогнул.

– Который час? – спросил он.

– Почти два.

До поединка осталось восемь часов. Тоцци кивнул, размышляя о том, где найти ее.

– Мне нужно повидать кой-кого.

– Кого?

Тоцци прищурился и поглядел на высокое белое здание отеля «Плаза».

– Мне срочно нужно пустить один слушок.

На семнадцатом этаже отеля, подумал он.

Гиббонс нахмурился.

– Не понимаю, о чем ты говоришь?

Тоцци ничего не ответил. Он внимательно разглядывал окно на семнадцатом этаже.

Сестра Сесилия взяла Сэла под руку. Сэл потрепал ее по руке и улыбнулся, довольный тем, что она все же решилась прийти сюда. Люди в толпе старательно делали вид, будто не замечают ее, но Сэл прекрасно видел, какое внимание она привлекает к себе: монахиня на матче по боксу – такое бывает нечасто. Подобное внимание вполне устраивало Сэла. Он знал, что тут полно полицейских и фэбээровцев – события вроде сегодняшнего они никогда не пропустят. Томаззо с его дружками. Так пусть фотографируют сколько им угодно. Ему нравилось, когда газеты публиковали такие фотографии, монахиня ведет несчастного идиота за руку, точно ребенка. Чем больше людей поверят этому, тем лучше.