Рут Ренделл - Заклание волков. Блаженны скудоумные

— Вполне, — ответил я. — А поскольку лифтер куда глупее Герти, он не знал, что дядька плутует, и обнаружил это только в последний вечер. Когда дядьку схватили за руку, он, должно быть, разозлился, а может, и пригрозил настучать управляющему, а тот уволил бы лифтера за внеслужебные отношения с жильцами. Лифтер сам мне так сказал. Когда дядька пошел к телефону, он взбесился и убил его. Вероятно, ударил бутылкой, которую потом унес с собой.

— Ты уверен, что они играли в карты?

— Совершенно. Мне сказали об этом и Герти, и сам лифтер.

— Едва ли наши люди это знали, — задумчиво проговорил Райли.

— Лифтера все покрывали, не хотели, чтобы у него были неприятности.

— А Рикович? — спросил Райли.

— Он-то и ответит на вопрос, — сказал я. — Единственная причина, по которой он мог очутиться там в то время, — желание потолковать с убийцей, сказать, что тому придется выложить три с лишним тысячи, иначе Рикович продаст сведения мне. Полагаю, у покойного Гаса было весьма своеобразное отношение к жизни: он не допускал и мысли, что кто-то может покуситься на него.

— Как и старый Мэтт, — ответил Райли. — И вот обоих — тупым предметом по голове.

— Лифтер, — повторил я. — Я бы уже давно догадался, кабы не убедил себя в том, что убийство — часть мошенничества.

— Я сейчас вернусь, — сказал Райли. — Мне надо позвонить.

Пока он ходил, я переоделся, более чем охотно сбросив с себя лабораторный халат. Вернувшись, Райли сообщил:

— Наши пошли проверять.

— А что будет с Уилксом, Данбаром и остальными? — спросил я.

— Увы, ничего, — ответил Райли. — Веских улик нет, и мы не сможем привлечь их к суду. Эрл Данбар не станет лезть из кожи вон, чтобы помочь Уолтеру Косгроуву вернуться в Штаты, но это — наш самый большой успех в деле.

— А Герти? Подстроенное похищение?

— Ты — единственный, кто сообщил об этом. Она скажет: нет, я была в отъезде, и все. Сама-то Герти никогда не заявляла о похищении.

— Итак, все остаются на воле, — подытожил я.

— Включая тебя, Фред, — подчеркнул Райли. — Почему бы тебе не попытаться взглянуть на дело с такой точки зрения?

Я попытался.

Спустя два дня, в субботу, я сидел в квартире Герти. Она наскоро собирала легкий обед, потому что мы готовились прокатиться на моей новой машине. Герти должна была водить ее до тех пор, пока я не получу права.

Когда зазвонил телефон, Герти сказала:

— Возьми трубку, дорогой.

Звонил Райли. Услышав мой голос, он заявил:

— Карен сказала, что ты там, но я ей не поверил.

— Почему? Я же говорил Карен, что…

— Да, да, знаю, — ворчливо перебил он меня. — Похоже, я должен тебя поблагодарить.

— За что?

— За то, что побеседовал с Карен.

— Ах, это. Черт, я чувствовал себя обязанным. Я не должен был лишать тебя своего доверия. В том, что Карен порвала с тобой, была большая доля моей вины, вот я и решил попытаться поправить дело.

— Я заблуждался на твой счет, — сказал Райли. — Мне казалось, ты норовишь отбить у меня Карен, чтобы самому закрутить с ней.

— Нет, только не я. Во-первых, она — твоя девушка. Во-вторых, мы друг другу не подходим. Ей нужен такой, как ты.

— Что значит, не подходите друг другу? — спросил он.

— Она слишком… слишком нормальная для меня. Я несколько…

Герти пришла с кухни, помахивая вымазанным майонезом ножом.

— Что такое? — осведомилась она.

— Подожди, — сказал я Райли и, повернувшись к Герти, объявил: — Я терпеть не могу майонез.

— Только не моего приготовления. Я сама делаю его при помощи смесителя.

Я скорчил мину, призванную выразить сомнение, и сказал в трубку:

— Вы с Карен созданы друг для друга, Райли.

Герти снова удалилась на кухню.

— Уж и не ведаю, чего ты ей наплел, — сказал Райли, — но вынужден признать, что это помогло. Наши неурядицы позади.

— Я только сказал, что вы с ней — идеальная пара, а к мужчине надо относиться как к буханке хлеба: лучше уж половина, чем вовсе ничего. Ну, а когда она заявила, что-де не хлебом единым жива женщина, я объяснил ей фаллическое значение основы жизни и добавил, что мы сами — кузнецы своих судеб, а посему ей лучше и впредь жить в той романтической сказке, которую ты…

— Что ты ей наговорил?!

— Но ведь помогло же, Райли, — напомнил я ему.

— Ну, не знаю, — задумчиво пробормотал он. — Вроде, должно сработать. — Райли вздохнул. — Ладно, забыли. Вот еще что: час назад твой лифтер сознался в убийстве. Ты был совершенно прав: он поймал Мэтта на шулерстве, взбесился, начал сквернословить, а когда Мэтт пригрозил вызвать швейцара и вытолкать лифтера взашей, тот схватил только что распитую бутылку, огрел ею Мэтта и смылся. Бутылку он выбросил в шахту лифта, теперь там люди из лаборатории собирают осколки.