Инесса Давыдова - Генезис

– При случае ее поблагодарю, – язвит Алекс и отводит взгляд. Глаза на мокром месте. – Ты как-то сказал, что мы два одиночества…

– Алекс, выспись, завтра трудный день, – уже второй раз я даю ей понять, чтобы заткнулась, но пока она не выскажет, что задумала, не успокоится.

Звонок Вернера я расценил как прямую угрозу. Так он дал понять, что моя миссия постельной грелки закончена.

– Икар, ты самый дорогой мне человек, – слышу извинительные нотки.

Не понимает она моих намеков. Не на моей волне.

– Я для тебя никто. Расходный материал, – со злобой говорю сквозь зубы и иду к двери. – Вернер хочет, чтобы ты прошла тренинги. Я не в курсе всей программы, инструкторы сами тебе расскажут. К работе приступят завтра.

– Отложи на пару дней. Мне нужно настроиться и привести мысли в порядок. Сейчас я разбита на части.

– К началу тренингов постарайся избавиться от Нины. А то из тебя до сих пор курсы пикапа прут, агрессивность и придирчивость.

– А ты? – спрашивает она, вскакивает с кровати и тоже подходит к двери.

– Что я?

– Вернешься в личину Руслана?

– Я уже в ней. Разве не видишь? – тянусь к дверной ручке.

– Икар? – ее руки ложатся мне на спину.

Я отстраняюсь и чеканю:

– Спокойной ночи, Алекс.

Хлопаю дверью нарочито громко. Знаю, не следовало. Вспоминаю слова Вернера и усмехаюсь. Эмоционализм! Впервые за свою карьеру я проявляю к подопечной повышенные эмоциональные реакции. Я так не страдал и не обижался даже в подростковом возрасте.

В Димитровград выезжаем еще затемно. Оба не горим желанием общаться. Алекс лишь попросила на обратном пути заехать в продуктовый супермаркет. Место выхода на связь я держу в секрете даже от нее. Привожу в девятиэтажку на проспект Автостроителей за десять минут до видеоконференции и быстро подключаю оборудование. Алекс садится рядом, тела соприкасаются, и я размякаю.

– Как спала?

– Плохо. Хочу в Липецкую квартиру, – выдает она и зевает. – Там был ортопедический матрас и функциональная кухня.

Так она намекает на секс и наши полуночные разговоры. Мы трепались не останавливаясь, а после секса вырубались, переплетая руки и ноги как морские узлы.

– Мы здесь по твоей вине, так что кори только себя.

– Знаю, прости, это все образ Нины, она ведь хулиганистая. Не знаю, как ее сбросить.

До сих пор я не находил объяснений поведению Алекс. Втолковывая ситуацию куратору, напрочь забыл про легенду, не учитывал ее характер. Для Нины было логично нарушать правила и установленные запреты.

– Вспоминай самые лучшие события из собственной жизни. Разрабатывай планы на будущее. Стратегия и аналитика выведет тебя из тени Нины.

– Только Нина может справиться с Эрхардом.

Вот оно что! Алекс сознательно держится за легенду!

– Включишь ее, когда будет нужно, как ту Анжелу. Да и… – заглядываю ей в глаза, чтобы сказанное отложилось на первые полки ее мозговых клеток. – Не исключено, что дом нашпигован прослушкой. Я все проверил, но с технологиями Вернера… – морщусь, давая понять, что при надобности он разглядит зеленую полоску на ее зубной пасте. – Больше он нашей близости не потерпит. Один шаг в мою сторону, и ты не увидишь сына. Он же не зря требует, чтобы мы больше о нем не говорили.

Алекс выпрямляется, окидывает меня опасливым взглядом, хочет что-то сказать, но на связь выходит Нора.

После стандартных приветствий и комплиментов внешности Алекс, от которых меня передергивает, напарница приступает к докладу:

– Какой-то хмырь пырнул Тополева заточкой в живот. Технично обошел охрану и добрался до предпринимателя. Операция длилась шесть часов, он выжил, правда, потерял много крови. Сейчас троица – Кравченко, Захаров и Тополев – разрабатывают план отмщения. Уверенности, что это заказ Вернера, у них нет. Вроде как мелькает третья сторона, но кто это – мы пока не поняли.

– Морозов, – уверенно заявляет Алекс.

Понятное дело, что выбор оружия многое говорит об окружении. Вернер это понимает и будет использовать как отвлекающий маневр.

– Вернер не дурак, найдет кем прикрыться и как отвести от себя удар, – я намеренно вставляю реплику, пусть Алекс знает, что меня не пробрали ее доводы о Нине. Сейчас, когда мозг переключился в фазу аналитики, мне уже кажется, что в Липецке она намеренно давала ему знать, где искать. Надеялась на звонок в обход куратора, изнывала от неведения о сыне.

– Я тоже так думаю, – поддерживает меня Нора, – силовики обложили его со всех сторон. Мы насчитали три группы наблюдения. Офис и дом нашпигован под завязку. Паша не стал устанавливать свое оборудование, перехватил их сигналы. Вернер уже неделю в Лондоне и возвращаться пока не собирается. Мы слушаем его мать. Странная женщина. В разговоре ни разу не обмолвилась с сыном о внуке. Словно его не существует. Одна из групп наблюдения докладывала начальству, что она периодически посещает колумбарий, где захоронен прах Макса.