Анастасия Калько - Кронштадтский тупик

– Еще одна пара сумасшедших трудоголиков, – смеялась Наташа по дороге в Кронштадт, – мы с Витей о своем пятилетнем юбилее едва вспомнили ближе к ночи – у меня презентация, у него – прения сторон. И Фима усвистал в аккурат перед вашей первой годовщиной.

– Ладно, у нас ведь есть скайп, – махнула рукой Белла, – поднимем бокалы на удаленке. Вполне в духе времени. Модно и в тренде, – протянула она, копируя "законодательницу мод" из топового дамского блога.

Подруги от души расхохотались, сидя на заднем сиденье кронштадтской маршрутки.

На время отсутствия Наташа отдала ключи своей дальней родственнице Жанне. Девушка училась в Университете профсоюзов Александра Запесоцкого и в учебное время жила в общежитии. На праздники Наташа предложила девушке погостить у нее на Фонтанке. Тем более что в Петербург уже спешила мать Жанны, 37-летняя красавица Лэтти, которая любила шутить, что книги о Шопоголике написаны явно с нее.

– Самолет уже прибыл, – Наташа посмотрела на часы, – интересно, Лэтти хотя бы отдохнут с дороги, или сразу с боевым воплем команчей ринется опустошать Гостинку и Пассаж?

– Неугомонная Лэтти, – засмеялась Белла, – даже наши пугающие цифры ее не остановили!

Лэтти, или Виолетта была вдовой Наташиного дяди Вилибалда. Его дети от первого брака, Геннадий и Алиса, были даже старше своей "мамочки". Сначала они без симпатии относились к юной жене отца, взбалмошной девице, транжирке и скандалистке. Немного примирились они после рождения Жанны, к которой привязались всей душой. Постепенно Лэтти растеряла свою склочность и язвительность, а Жанна переросла трудности пубертатного периода, и в семье воцарился лад. Алиса недавно расписалась с профессором Сергеем Светловым, которого в прошлом году чуть не осудили за кражу скифской диадемы и, если бы не самоотверженность Наташи, Беллы и Ефима, правду так и не узнали бы.

– Им, наверное, весело в такой большой компании, – заметила Белла. – В таком доме на любые карантикулы наплевать можно. И Игнат, как добрый волшебник, неизменно воздает вокруг своих хозяев уют и позитив. Прямо как Дживс…

– Я тоже все чаще думаю, что он волшебник, живущий среди людей, – ответила Наташа, – вот только понять бы, почему он выдает себя за дворецкого…

– Елку надо купить, – вслух размышляла Белла, – украшения, продукты для праздничного стола… Убрать тоже надо – я там с лета не бралась за пылесос. Ой-ой, забот полон рот!

– Дружно – не грузно, – улыбнулась Наташа, – до Нового года еще больше недели.

– Что бы я без тебя делала!

***

Квартира встретила их вывернутыми пробками, спертым воздухом и запахом нежилого помещения. Быстро подключив отопление, вкрутив пробки и открыв воду, Наташа и Белла переоделись в спортивные костюмы и занялись уборкой. Гудела стиральная машина, ей вторил пылесос, клацали, выжимаясь, швабры, пахло средствами для мытья полов и полироли для мебели… Обе молодые женщины трудились не покладая рук, только пару раз выходили покурить на лоджию. Потом, уже ближе к ночи, они вспомнили, что весь день ничего не ели, и Белла вызвала доставщика пиццы. Сил готовить даже бутерброды уже не было.

На другой день они снова заказали пиццу: холодильник радовал взгляд чисто вымытыми пустыми полками, и Наташа поспешила за продуктами. Белла же отправилась за елкой и мишурой. Вечером они встретились у дверей, нагруженные покупками. За Беллой шел курьер из магазина, пыхтя под тяжестью длинной коробки с елкой.

– Белла, куда столько мишуры? – ахнула Наташа. – Тут на две наших питерских квартиры хватит. Ну ты даешь, Лестрейндж!

– Ничего, – жизнерадостно ответила Белла, – все пригодится, а праздник должен быть на всю катушку! Ты посмотри, какое я себе платье купила! Завтра и тебе выберем. Не чертыхайся: нельзя встречать Новый год в джинсах и затрапезной рубашонке!

– Она не затрапезная, а от Хэрродса.

– Ладно, в очень хорошей рубашонке. Но для праздника нужно платье! И не спорь.

***

Как и все в этом году, погода частенько приносила неприятные сюрпризы. Порадовало только устойчиво теплое лето, зато потом его сменила затяжная осень с монотонными дождями и изматывающим стуком капель по подоконнику всю ночь напролет. В ноябре дождь превратился в мокрый снег. Под ногами чавкала холодная буроватая кашица пополам с солью, и не одна пара обуви пострадала из-за нее.

Но к Новому году зима вспомнила, что ее время уже давно пришло. Весь день шел крупный частый снег, и город к вечеру преобразился. Теперь праздничное убранство на улицах Кронштадта не выглядело диссонансом на фоне раскисших клумб и неопрятных луж на тротуарах. Лампочки весело мигали и переливались, отражаясь на свежем белом снеге.