Петр Ингвин - Всемуко Путенабо

Рука осторожно жмет ручку вниз и на себя, глаза шарят в образовавшейся щели. Ничего. Свет не горит. Тишина.

Шаг. Еще шаг. Кисть нащупывает биту под плащом на вешалке справа от входа, пальцы жадно обнимают прохладную рукоять.

Еще шаг, уже с битой наперевес. Алена обязана быть дома. Или спит (но почему так безалаберно отнеслась к безопасности?!) или…

Одновременное движение спереди и сзади. Скрытое полумраком злое лицо подростка.

Макушка не создана для ударов тяжелыми предметами. Даже в шапке-ушанке. Кирилл проваливается в бессознательное.

175

Прежняя озабоченность смыта, улыбка почти натуральна. Волосы высушены и уложены. Кристина окидывает себя довольным взором, зеркало ухмыляется в ответ с дружелюбной снисходительностью и глубоко заталкиваемым презрением.

Она решается. Что ни говори про этих , но все же лапочки. Так старались…

Кристина отворяет дверь. Плечи, осанка, приветливый смайлик. Пусть еще немного порадуются.

– Зайчики, я…

Что происходит? Брюнет быстро одевается. Гнев в глазах. Блондина нет. Дверь в детскую открыта.

– Ты! – яростно вращает белками брюнет, безуспешно вталкивая ногу в перекрученную штанину.

Конец всему и вся. Говорила же, что нужно лучше прятать.

За распахнутой дверью у шкафчика сверкает волосатая задница нагнувшегося над находкой блондина. Его лицо в компьютере, ему не до приличий. Впрочем, какие тут… Смешное слово. После всего.

– Нет! – Он со злостью лупит клавиатуру, будто виновна именно она.

– Ищи лучше! – настаивает брюнет. – Должно быть. Иначе – зачем?

На шелке смятого лежбища вырванным глазом валяется микрокамера. Вот тебе и «микро».

– Поучи еще! – огрызается из детской белый зад. – Чайник! По ходу, она успела все удалить…

Брюнет угрожающе надвигается на Кристину. Айсберг на маленькую лодочку. Дровосек на березку. Люли-люли, заломати…

«Дззз! Дум-дум-дум!» – звонок и стук одновременно. Наконец-то.

– Откройте, полиция!

Два «б» – брюн и блонд – синхронно оглядываются на входную дверь.

Страх. Ненависть.

У нее к ним – брезгливое высокомерие.

– Дошло? – Она царапает себе грудь. Полосы на коже смотрятся жутко.

– Но камера! – Брюнет в трансе. – Камера – доказательство умысла, провокации. Тебе не поверят.

– Иметь дома не запрещено. А записи нет.

Она улыбается.

– Сучка! Ты же сама нас…

Кристина набирает полные легкие воздуха и бросается к двери:

– Помогите!

174

Хотите представить, что пережил Кирилл, когда очнулся и понял, что ни Алены, ни Павлика нет? Попробуйте. И все равно придется помножить на сто. Потом на тысячу. Потом перестать лезть в чужую душу, которая потемки. Для тех, кто не любит. А кто любит – поймет.

И да минует нас чаша сия.

Квартира зияла пустотой. Пустота – не отсутствие мебели, техники и тряпок. Это когда близкие люди исчезли. Все остальное – не пустота, а обстоятельства.

Обстоятельства сообщили глазам, что квартиру обчистили. Кирилл наскоро оглядел вывернутые шкафы и выдернутые ящики тумбочек. Крупная техника на месте, а мелкое не в счет. И особых ценностей у Кирилла с Аленой не было. Воры просто не успели.

Видимо, Кирилл спугнул их, и они сбежали, унеся кое-что из ценного. Обокрали – пусть, это обидно, но не катастрофично, вещи в жизни не главное. Главное – где Алена? Тоже унесли, как величайшую драгоценность?

Мозаично, с выпавшими элементами, всплыло испуганно-агрессивное лицо ударившего недомерка. Загнанный в угол зверек. Он кусается именно потому, что загнан в угол, от отчаяния. Второй, скорее всего, тоже подросток. Ради ерунды они на мокрое дело не пойдут. Тем более, простые воришки не возьмут заложника – он только мешать будет. И лишнюю статью пришьет, более серьезную, чем кража. Им просто хотелось поживиться. Насилие? Могли бы, для куража. Особенно, если не местные. Но насилие оставляет следы. Следов нет.

Всплывает тот же вопрос: где Алена? Куда-то ушла до прихода воришек? Что заставило?

Кирилл, не глядя, извлек мобильник и ткнул в «номер один» быстрого набора. «Пам-па-пам!..» – запело в ворохе шарфов, перчаток и шапок в прихожей. Воришки проморгали. Но что это даст? Почему Алена не взяла телефон, почему не звонит с другого? Два часа назад она сказала, что пришла. Если была дома – почему впустила? Если не была, то почему и где она теперь?

Алена. Милая. Что с тобой?

Ее вещи нашлись все до единой – все платья, все брюки, вся зимняя и летняя обувь. Плащ, пальто и куртка. Белье – все, без исключения. Черт знает что. Кирилл напряг память, на которую никогда не жаловался.