Асклепий Голубец - Меценат

– Коломбо, да опроси хоть массажисток в Тайланде – Мерзликин все оплатит, у него еще не все деньги сп … украли. Надо ему посоветовать обналичить, что еще осталось. Га-га-га!

– Да он уже.

– Что, Санек, «уже»?

– Обналичил. А что это ты так запнулся, когда правильное слово хотел ска-зать?

– А это, Санек, в память нашему Красному командиру: он сам матом не ру-гался и нам не давал.

– А, а я уж подумал, что ты вступил в какую-то секту.

– Коломбо, ты нас уже достал, – зевал полным ртом Райкин на посту главного наблюдающего аэропорта. – «Вырежи то, вырежи это!» Отстань от мальчонки, у него уже сахар в крови упал. Пять часов туда-сюда гоняем порожники. Везде он в маске, хрен поймешь, он это или не он.

– А вот поймешь, – не унимался «Коломбо». – А мы все камеры просмотрели или не все? А в санузле их нет?

– В санузле их нет! – чуть ли не навзрыд отвечал измученный айтишник. – Там их ставить не разрешили из этических соображений.

– Ну, а на паспортном контроле? Вы же должны там снимать всех, кого идентифицируют по паспорту.

– Должны. Но ничего не увидите. Там освещение так сделано, что лица в зайчиках получаются.

– Тоже из этических соображений?

– Может быть, их еще до меня ставили, а мне не доложили. Ничего не увидете.

– Нет, давайте посмотрим.

– Ладно, сейчас поищу, – айтишник куда-то вышел, где-то порылся и вернулся с пустыми руками. – Не нашел.

– Да тебе что, пацан, работа здесь надоела? Так я тебе сейчас устрою каникулы за потерю государственно важной информации! – взревел Санек, обеспечивающий доступ к секретным материалам.

– Да ладно, Санек, не кипятись, пусть лучше покажет, как там оно сейчас, – заступился Райкин.

Показал. Действительно ничего не понятно – лица, как Ангелиненские блинчики с вареньем, только немного неодинаковых размеров.

– А вот я что хотел сказать… А вот ты можешь по компьютеру отсюда лицо этого Бреха, как там у вас, почистить, да? А потом сравнить с фотографией реального Бреха.

– Константин Сергеич! Да на этих блинах любой комп заглючит так, что все программы полетят.

– Ну, а если обнажить лицо от маски?

– Неужели вы думаете, что наша техника имеет такие возможности, как по-казывают в фильмах? Но попробовать, конечно, можно.

Целый час айтишник пытался «обнажить лицо Бреха», но бесполезно.

– А ты попробуй на других, – не унимался Константин.

Айтишник снова ушел в свой комп, бегая мышкой по экрану.

– О, а это получилось, – ткнул он в монитор белым худосочным пальчиком. – Вот чел в маске, а вот мы с него сняли. Ой, а у него под носом шрам. Наверное, от удара ножом.

– Это заячья губа, недоросль. А давай еще кого-нибудь. Штук десять, для статистики.

Опять получилось. Еще и еще, еще и еще. Опять «Бреха».

– Не понял, пацан, ты издеваешься над нами? Почему всех ты можешь раздеть, а нашего нет? Он что, заколдован?

Запуганный юноша пожал узкими плечиками:

– Не знаю.

– Зато я знаю, – откашлялся Константин. – У меня первое образование по электронике. Еще тогда можно было создать устройства, которые электронная техника не читает. В маску этого хрена вмонтировано что-то наподобие антирадара. Это, конечно, версия, но имеет место быть. Но у меня есть еще две. Александр, а можно сейчас к Мерзавкину поехать и показать ему эту флешку, на которую куски видеонаблюдений перебросили?

– Да почему нет?

Мерзликин, покусывая толстые губы, тупо пялился в видеозапись, не понимая, чего от него хотят.

– Но ведь он же везде в маске, – простонал он тоненьким, не подходящим под стан, голосочком, – а по глазам ни хрена не поймешь, он же в очках!

– А очки он всегда носил?

– Конечно, нет. В бане снимал…

– А маску? – пытал «Коломбо».

– Ну, в общественных местах, наверное, всегда. Во всяком случае, нарушений масочного режима за ним я не замечал.

– А как он носил маску? Может, как-то по-особенному?

– Да нет, как все – на подбородке.

– Вот! – просиял Константин. – Вот именно. А здесь он везде упакован в маску под самые очки, а уши затянул под шапочку. Он шапочку часто носил?

– Да нет. Не знаю, мы с ним больше в помещениях общались, а до машины он шел с непокрытой головой. Но ведь он же бежал от правосудия, поэтому и мог гриммироваться.

– Допустим. А походка? Походку он тоже сменил для конспирации? Как он ходил, вы это помните?

– Да никак.

– Что, совсем не ходил?

– Да не знаю, я не обращал внимание.

– А записи с ваших камер с ним сохранились?