Андрей Толоков - Таксофон

– Я вас понял, Алексей Иванович. Отпуск, Сочи, море, это, конечно, очень важно. Вам действительно надо отдохнуть.

Немирович встал, задвинул стул и посмотрел на потное, измученное лицо Бычкова. Этот человек, сидящий перед ним, уже давно забыл, что своей рукой, своим росчерком пера, решает судьбы людей. Он превратился в конвейер. Ему всё равно, что будет на выходе. Главное, чтобы всё было по лекалам, по технологии. А там, на выходе, есть контролёр, вот он и разберётся. А если контролёр даст осечку, то тогда всё– брак. Только этот брак уже не обменяешь, обратно не вернёшь. Потому что это человеческая судьба.

Костя хотел высказать своё мнение Бычкову, но понял, что это пустая трата времени. Надо искать другой путь.

– До свидания, Алексей Иванович, – бросил Немирович и быстро вышел из кабинета.

Немирович в своём стремлении найти правду остался практически один. Единственным его союзником был Витя Бауэр. Костя побрёл в отдел. Он специально свернул к набережной и пошёл вдоль Волги. Ветерок был небольшой, и поэтому река не разжилась волнами. Набережная пустынна. Ещё бы, в такую полуденную жару кому охота выползать из убежища. Лишь только беспечные мальчишки, загорелые живчики, прыгали в речную воду с бетонного пирса. Доплывали до берега, снова забирались на пирс и снова прыгали. Эта карусель позабавила Костю.

Немирович завидовал загорелым, беззаботным мальчуганам. Он оглянулся. Вокруг никого. Костя зашёл на пирс и спросил у пацанов.

– Ребята, здесь глубоко?

– Метра два, – ответил один из ныряльщиков.

– В компанию возьмёте? – спросил мальчишек Костя.

– Раздевайся, дядь.

Немирович получил добро. А почему бы не поплавать, не понырять, не вспомнить беззаботное детство. Костя разделся, сложил вещи на пирсе. Разогнался и нырнул. Это блаженство. Вода была настолько комфортной температуры, что Немировичу захотелось задержаться в реке до вечера. Он в эту секунду забыл обо всём. Не было здесь в ласкающей волжской воде, ни убийств, ни преступников, ни сложных коллег. Здесь было приятно и легко.

Немирович заплыл очень далеко. Увидев перед собой высокий красный буй, он остановился и оглянулся на берег. Мальчишки всё ещё продолжали прыгать с пирса, но были они уже совсем маленькими. Костя сделал вывод, что уплыл он метров на пятьсот. Надо возвращаться.

Добравшись до берега, Константин забрался на пирс и увидел, что около его вещей лежит, вывалив длинный красный язык, большая дворняга. В этом не было бы ничего страшного, но эта псина успела позабавиться с одной туфлей капитана. Позабавиться так, что новенькие, кстати, довольно дорогие туфли из «Берёзки», теперь можно было только отнести на мусорку.

– Ты что наделал?! – возмущённо воскликнул Костя. – Ты, папуас безмозглый!

Собака, по тону владельца импортных туфель, поняла, что сейчас последует исполнение наказания. Она виновато заскулила и рванула с пирса, поджав облезлый хвост. Это была катастрофа. Как быть? Не надевать же сейчас, в летнюю жару зимние ботинки. Другой обуви на замену у Константина не было.

Костя с укоризной посмотрел на мальчишек. Они продолжали беситься и нырять с пирса. Мальчуганам было по барабану, что за туфлю грызёт дворовый пёс. Упрекнуть загорелых чёртиков Немировичу было не в чем. Костя надел погрызенную туфлю и пошёл в отдел.

– Константин Сергеевич, честно я не знаю, где можно купить такую обувь, – разводил руками Витя Бауэр. – У нас только в универмаге обувь продаётся. Там отдел есть.

Костя держал в руках изуродованную туфлю и абсолютно безнадёжно смотрел на Виктора.

– Да, – прочитал взгляд капитана Бауэр, – в нашем универмаге такую обувь не купить.

В эту минуту распахнулась дверь, и в кабинет вошёл Ильин.

– Обувайся, – громко приказал он Немировичу. – Поехали! Каракуль вызывает.

Когда Немирович с начальником милиции вошли в кабинет прокурора, то Костя тут же вспомнил текст Пушкина: «Пуще прежнего старуха вздурилась. Не дает старику мне покою…». Побагровевшее лицо Регинского, бледные губы и в гармошку сдвинутые брови, красноречиво говорили о том, что сейчас будет разнос.

– Ильин, – положив обе ладони на стол, начал Регинский. – подумай над тем, как избавить моих следователей от нравоучений вот этого товарища, – прокурор кивнул в сторону Немировича.

Ильин медленно повернул голову и посмотрел на Костю.

– Я вас понял, – не уточняя деталей, ответил Николай Иванович. – Я проведу работу.

– Товарищ старший советник юстиции, – официально обратился Константин к прокурору, – если вы по поводу моего сегодняшнего визита к следователю Бычкову, то слово «нравоучения» вы использовали неправомерно.