Алексей Герасимов - Констебль с третьего участка (сборник)

Обычные големы (хотя ничего обычного в них и нет – штука это дорогая и редкая), которые применяются в горной промышленности или на погрузочно-разгрузочных работах, хотя бы отдалённо напоминают людей – громоздких, корявых, непропорционально сложенных, но людей. Этот же более всего напоминал установленный на вытянутое инвалидное кресло русский самовар, у которого вместо краника торчала вытянутая вперёд длинная и тонкая рука с тремя изогнутыми пальцами, сверху увенчанный коробом наподобие амбротипического аппарата и рупором. Я, честно признаться, не знаю, как големы ориентируются в пространстве и способны ли на это без помощи управляющего оператора вообще, но этот явно был зрячим, поскольку двигался, издавая при этом лёгкое шуршание подшипников, сам, без каких-либо указаний.

– Доктор Ислингтон, пожалуйста, несколько слов для прессы! – протиснулся я вперёд, когда монструозный механизм остановился возле него.

Англичанин обернулся, и мистер Фёст немедленно сделал снимок.

– Фемистокл Адвокат, репортёр «Светского хроникёра», – представился я.

– Да, я наслышан о той шумихе, что вы подняли по поводу нашего визита, – мрачно усмехнулся учёный. – Что вы хотели узнать? От вас, как мне кажется, не утаили ни грана информации о предстоящих событиях.

– Ах, я прошу всего лишь о небольшом комментарии для наших читателей. Мне послышалось или вы назвали это ваше творение – «Ферручино»?

– Не моё, а профессора Фантомхайва, – строго поправил меня британец. – Это он довёл работу сэра Чарльза до завершения. Что же касается имени… Ну, надо же нам его как-то называть?

– Да, разумеется, – согласился я. – А он действует на основе магических кристаллов, как и прочие големы?

– Он движется на основе получаемой от кристалла энергии, – с апломбом истинного сноба произнёс Ислингтон, – а действует на основе вычислительного механизма Бэббиджа. Движется, принимает решения, действует на их основе, решает математические задачи, в конце концов. Знаете, когда сэр Чарльз ещё только разрабатывал свою машину, леди Ада Лавлейс [52]остроумно заметила, что подобно тому, как Жаккардов ткацкий станок может ткать цветы и листья, аналитическая машина способна создавать алгебраические формулы, а в перспективе – писать музыку, рисовать картины и укажет науке такие пути, какие нам и не снились. – Доктор царственным жестом указал на голема и добавил: – Дайте ему способность мыслить абстрактно, сочувствовать, любить, переживать – и рано или поздно эти существа заменят нас, людей, как более совершенные. Ведь им не страшны ни болезни, ни травмы – любая их часть легко заменяется. Лишь уничтожение механического мозга будет способно прекратить их существование.

– Вы не преувеличиваете? – Теория англичанина показалась мне откровенно, как это называют, завиральной. – Ведь возможность создания магических кристаллов, насколько я помню, существует лишь у живых существ. Как же големы будут передвигаться, когда исчерпают запасы дарующих им подобие жизни кристаллов?

– Вовсе нет, мистер Адвокат. – Ислингтон усмехнулся с некой мрачной торжественностью. – В моих словах нет никакого преувеличения. Ферручино вполне способен двигаться, получая энергию от парового двигателя. Да, для лучшей работы его логического аппарата пока всё ещё требуется магическая энергия, но я убеждён, что наука вскоре решит, в числе прочего, задачу добычи и использования этой силы из эфира без помощи именующих себя урождёнными магами паяцев.

Айвен Вильк, внимательно прислушивавшийся к нашей беседе, удивлённо вскинул брови и как-то странно покосился на англичанина.

– Это, – доктор кивком указал, что имеет в виду голема, – ранний образец, прототип, наподобие первых, мало на что пригодных паровозов. Но дайте учёным и инженерам сотню лет, и вы не узнаете нашу планету. Ферручино уже сейчас справляется с математическими задачами лучше иных академиков, просто шахматная партия гораздо нагляднее демонстрирует его возможности, отчего и было решено провести рабочее испытание в такой форме. Думаю, он сам с удовольствием всё вам рассказал бы о себе, но от качки его речевой аппарат, увы, вышел из строя.

– Он способен говорить? – изумился я.

– До определённой степени, – ответил Ислингтон.

Голем повернул ко мне свой короб с окуляром и начал пощёлкивать лишёнными суставов пальцами (даже не столько пальцами, сколько миниатюрными захватами, подобными тому, что применяются на некоторых портовых кранах).