Алексей Герасимов - Констебль с третьего участка (сборник)

Слова мистера Колвилла встретил одобрительный смех. Не любят у нас гвардию, взаимно притом – потому эти парадные хлыщи, видать, и решили помешать Томми попасть во дворец.

– А что сэр Эндрю? На месте? Тахте Дойле разрешили провести операцию в резиденции тышаха, причём именно полиции провести – оттого столько и телились, – и я привёз ему соответствующий акт.

В которой повествуется о том, насколько сопротивление аресту вредит здоровью и способствует появлению броских заголовков в газетах

Охраной Арас ан Тышах, как и всех важных королевских и правительственных зданий, занимается гвардия. Как по мне – толку от такой стражи немного (за исключением разве королевского дворца, где, как-никак, монарх проживает, да к тому же внутренние покои стережёт ещё и гуронский ЕИВ конвой). Им палаш, ну и коня – да на линию огня. Там они, спору нет, молодцы, там они герои. А охранять, пресекать да подозревать гвардейцы умеют откровенно плохо. Были, правда, слухи, что дворец ещё и ребята из армейской контрразведки стерегут, да только достоверность их как в газете «Один парень говорил».

Ну то есть ни о какой помощи при задержании беглого лжемонаха говорить не приходилось. Не будут мешаться – и то ладно.

Думаю, начальство наше это прекрасно понимало, когда планировало операцию. Парней с Девятого уведомили только перед самым началом, чтоб, значит, никто случайно не проболтался, из всей охраны тышаха в курс дела ввели только дежурного офицера, да ещё и под подписку о неразглашении… Ну вот как, спрашивается, в таких условиях работать?

Брать Дэнгё-дайси начальство решило без лишнего шума. Во-первых, ни к чему это, а во-вторых, хитрый лжениппонец мог учуять опасность и сбежать, так что ни замены охраны, ни чего-то подобного не произошло. Единственное, констеблей с двух участков согнали в окрестности Феникс-парка, окружили его так, чтобы и мышь не проскочила, после чего инспекторы Ланиган и О’Ларри вместе с присоединившимся к ним коммандером Споком направились к ажурным воротам резиденции председателя Дойл Эрен, где предъявили караулу недавно принятый билль (ох и глаза же были у часовых при входе, когда они узрели сей документ, – ну натурально, как у омаров). Не знаю уж, за кого их приняли, не иначе за личных порученцев его величества или ещё кого-то в этом роде, но общались, насколько я видел, предельно вежливо, где-то даже и подобострастно.

Видел я это всё довольно хорошо, поскольку с констеблем О’Фареллом с Девятого фланировал мимо ограды Арас ан Тышах. Всё ж таки гвардия только за то, что по ту сторону узорчатого чугунного забора, отвечает, а снаружи – это полицейская вотчина. Непорядок, конечно, у семи нянек дитя без глазу, ну да так уж у нас заведено.

Господа инспекторы и коммандер меж тем, что-то уточнив у караула, отправились внутрь, однако отнюдь не к особняку, а практически навстречу нам. В какой-то полудюжине ярдов от ограды, там, где за кустами роз слышалось щёлканье ножниц, они остановились. Замерли и мы с О’Фареллом. Коллега попытался изобразить раскуривание трубки, постоянно ломая шведские самогарные спички о тёрку и невнятно ругаясь. Как по мне, так выходило у него вполне правдоподобно, прямо как у настоящего актёра.

– Здравствуйте, садовник, – донёсся до нас голос коммандера Спока из-за кустов. – Нам нужен некто Ки Таро.

– Это моя, господина, так моя звать, – раздался в ответ тонкий, полный униженных интонаций голос. – Моя садовник у тышах, он хотеть сад камней, и моя нанимать. Это моя есть Ки Таро.

– Ну, здравствуй, дерево [25], – услышал я насмешливый голос мистера О’Ларри. – Ты арестован. И прекрати уже коверкать ирландский, Дэнгё-дайси.

– Господина что-то путает…

– Прекратите паясничать. Ваша песенка спета. – Суровый голос инспектора Ланигана сопровождался звуком взводимого бойка. – Мы пришли арестовать вас по обвинениям в убийстве и шпионаже.

В следующий миг до нас донеслись несколько буцкающих звуков, грохот выстрела, громкий вскрик инспектора О’Ларри и сдавленное проклятие мистера Спока, после чего невысокий мужчина в рабочей одежде, словно кузнечик, перемахнул через заросли розовых кустов и бросился к ограде. Резво преодолев невеликое расстояние до забора, он оттолкнулся от земли и, раскинув руки, перелетел ласточкой штыри ограды. Едва не задев их острия, приземлился на руки, перекатился колобком и оказался прямо перед нами.

О’Фарелл отреагировал первым – бросился на фальшивого ниппонца, замершего в позе эмбриона на мощённой брусчаткой дороге, намереваясь навалиться на него всей массой, однако преступник крутанулся на месте, выбросив одну ногу далеко в сторону, подсёк констебля под колени и сбил с ног. О’Фарелл рухнул на спину, приложился затылком о камни и затих, а ниппонец вскочил на ноги, сорвал с головы парик, отбросил его в сторону и принял странную, явно не боксёрскую стойку. Хотя то, что он намерен драться, мне было ясно.