Кира - Вне жизни

Одна сторона насыпи была некогда была заасфальтирована, сквозь давно растрескавшийся бетон, пробивалась зелень. На вершине насыпи так же была небольшая бетонная площадка, говорили, что там что-то стояло (танк или что-то другое), а в самом доме был музей.

Лазили на закрытую территории стройки, просто из интереса и покататься по бетонным плитам, прыгали по крышам гаражей, там они располагались не ровными рядами, а случайными нагромождениями, довольно близко друг к другу, своеобразные догонялки. Отколупывали гудрон с крыши дома – не знаю зачем, дети все-таки…

Втайне ходили на Тобол купаться и печь картошку. Для родителей, мы, конечно, всегда были где-то рядом с домом и, естественно, не прыгали по крышам и не лазили ни на какие стройки.

Как-то ребята постарше, разжигаемые любопытством, сломали замок, на бетонном «домике», я стояла рядом, заглядывая через «окошко» во тьму бетонного колодца. И, казалось, что оттуда кто-то точно так же смотрит на меня, я несколько дней не могла избавиться от этого чувства. Нет, я тогда туда не полезла – для маленькой девочки, это было уже слишком.

Из детского сада меня всегда забирала мать, отец учился в строительном, по всему дому были раскиданы: какие-то чертежи, таблицы, тетради с конспектами, и работал во вторую смену, так что когда я приходила домой, он уже был на работе. Естественно, у них не было на меня времени. Музыкальная школа? Это далеко, кто тебя будет туда водить и забирать после занятий?

Секция карате – думать забудь, ты же девочка! Из уст матери «ты же девочка» – звучало хуже любого проклятья. Ходи в ДК на шахматы или макраме. Какие шахматы? Какое макраме? Мне это не интересно! Но, мать, как заклинание повторяла эту дурацкую фразу – «ты же девочка». Да, где сказано, что если я девочка, то я не могу интересоваться боевыми искусствами, обязана ходить в платьицах, скупать всех кукол в детском мире и любить розовых, плюшевых слоников? Именно такого слоника мне подарили на очередной праздник вместо того, что я хотела на самом деле.

В детском магазине едва стоило остановиться у витрины с игрушечными мечами или пистолетами, как тут же до меня доносилось это проклятье: «ты же девочка»! Смотри, какие куклы, давай купим, в моем детстве таких игрушек не было, радовались бы. Чему радоваться-то? Тому, что мне купили очередную игрушку, которая мне и так была не нужна? Да, радость великая… клянусь, если у меня когда-нибудь будут дети, я не буду покупать им исключительно те игрушки, которые хотелось бы самой.

В Кургане у отца жила сестра – тетя Зина, относилась она ко мне, вроде бы, вполне радушно, и все-таки она меня пугала. В отличие от меня и матери, она не скрывала и не сдерживала эмоции. Она моментально переходила из состояния «милая тетя» в «дьявольская фурия», на ровном месте могла: накричать, повысить голос, нахамить, кинуться в драку, прилюдно ударить сына. Не спорю, кузен был не подарок, так же как и мать, легко выходил из себя и впадал в истерики.

Когда я была меньше, мы как-то приехали к ним в гости, мы, вроде бы, вполне мирно играли с братом, потом, видимо, поссорились. Он меня или толкнул или ударил чем-то и рассек кожу на голове, так что на затылке остался шрам. Я этого даже не помнила, а мама постоянно припоминала этот случай отцу и тетке.

Тетя была замужем несколько раз и в то время числилась в очередном разводе. В комнате, на стене, висела фотография мужчины, я всегда думала, что это отец двоюродного брата, хоть, оно явно не похожи. Удивилась, узнав, что – нет.

– Ты, сейчас шутишь? – обиделся кузен. – Это мне не отец! Да, он даже не похож на него! Ты же видела моего отца – вы приезжали к нам в гости. – Ага, когда мне было года три, да я этого в упор не помню. Я не верила матери, что мы жили где-то в другом месте, пока она не показала мне фотографии. Больше всего маму удивляло, что я не скучала по друзьям, которые у меня там были. – Смотри, – она показала мне очередную фотографию, – Мальчик – это Сережа, сын моей подруги, они до сих пор там живут, хочешь, можем съездить в гости или их пригласить. Кучерявая девочка – Валя, вроде бы. С ее матерью работали вместе, они переехали раньше нас, потом снова переехали, она уволилась и мы потеряли связь. Вы были не разлей вода, вместе выгоняли других детей из песочницы, сгоняли с качелей, – она улыбнулась. – Подруги говорили, что их дети скучают по тебе, я думала и ты будешь скучать по ним, но ты просто нашла себе других друзей. Не знаю, как ты можешь не помнить? Ты тогда такой атаманкой была: тебя весь детский сад боялся и воспитатели на тебя без конца жаловались. А, потом тебя вдруг как подменили…