Дмитрий Пейпонен - Кукловод

– А почему Илза? – спросил Лев.

– Почему такое имя? – переспросила Илза. – И это тоже постоянно спрашивают!

– Не сомневаюсь – улыбнулся Лев. – Так все же?

– Мама, когда я родилась, очень хотела, чтобы я стала знаменитой балериной. Вот и назвала. В честь Илзе Лиепы. Но с ошибкой, как видите! Теперь я Илза. И не русская, и не латышка!

– А какая разница? – уточнил Лев. – Разве национальность имеет значение?

– Ну – задумчиво сказала Илза. – Если бы я была Львом Яковлевичем, то для меня тоже, наверное, не имело бы – она улыбнулась. – А так… Тоже, в принципе, не имеет!

– Тогда при чем здесь Лев Яковлевич? – не понял Лев. – Это какой-то сионистский намек?

– Скорее, экономический. – усмехнулась Илза.

Они приехали в аэропорт и быстро пересели в личный ярко-оранжевый с синей полосой, Фалькон Хорошева с логотипом холдинга на хвосте.

– Ну что, Илза – сказал Лев, подмигивая – Не передумали еще?

– Нет – твердо сказала Илза, усаживаясь в кресло и вытягивая свои длинные ноги.

Лев подметил за Илзой одну особенность, которая ему очень понравилась. Несмотря на то, что длина юбки девушки не спасала от взглядов тот факт, что она в чулках, Илза ни разу не одернула подол. Вообще, этот жест у женщин и девушек, всегда очень раздражал Льва Яковлевича. Он был каким-то поспешным и неуклюжим у многих девушек. Он всегда считал, что раз уж девушка надела такую короткую юбку, то она не должна особо беспокоиться о том, что открывается посторонним взорам. Так сказать, нести этот образ до конца. И Илза была очень естественной в своей короткой синей юбке, которая лишь на пару сантиметров торчала из-под пиджака. Было видно, что она привыкла ходить в таком виде и ее нисколько не тревожило, как она выглядит, когда садится или, когда наклоняется.

Вообще, Льву все больше нравилась эта красавица – какой-то магической своей красотой и кошачьей грацией. И когда это «нравится», наконец, стало побеждать страх, Лев Яковлевич предложил по бокалу шампанского. Илза согласилась и спросила разрешения закурить. Она достала из сумочки пачку Собрания, долго выбирала среди разноцветных сигареток с золотыми фильтрами, вытащила розовую, взяла ее в рот, мягко зажав чувственными губами.

– Действительно – подумал Лев – Курящая девушка невольно акцентирует внимание на своих губах и на руках. У Илзы и с губами, и с руками – полный порядок! Он поднес к сигарете Илзы золотую зажигалку, девушка прикурила и откинулась на спинку сиденья.

– Мы можем продолжить интервью, Лев Яковлевич? – спросила Илза, выпуская дым.

– Вы из-за интервью согласились на прогулку? – спросил Лев, чувствуя разочарование. В эту минуту он перестал быть одним из самых богатых людей на планете, а превратился в простого выпускника Бауманки, как много лет назад, робеющего перед красивыми девушками и ожидающего от них обмана и лукавства.

– Нет – сказала Илза. – Из-за вас! Мне интересен вы, как человек. Мне интересно с вами, и я решила принять ваше приглашение! Но интервью, если можно, я бы продолжила. Для себя. Без диктофона, конечно! Кто знает – быть может, когда-нибудь, я напишу книгу о своей жизни и в ней непременно будет глава о вас!

– Ну, если без диктофона – студент внутри Льва снова расправил плечи и приосанился – Тогда можно! Давайте, задавайте свои вопросы!

– Тогда, быть может, перейдем на «ты»? – спросила Илза, принимая из рук очень красивой и очень стройной стюардессы с длинными русыми волосами, одетую в белоснежный костюм из мини-юбки и пиджака с золотым логотипом холдинга Льва Хоршего на лацкане, бокал с шампанским.

– Это Дом Периньон девяносто восьмого года с дизайном Дэвида Линча – сказал Лев не без гордости. – Одиннадцать тысяч долларов за бутылку.

– Неплохое винцо – хмыкнула Илза, сделав глоток. Она снова начала дразнить Льва своим сарказмом. – А что, Просекко уже не лезет? Пьют ведь напиток, а не ценник, разве не так? Или осознание, что это одно из самых дорогих шампанских в мире, добавляет градуса?

– Наверное, именно так и есть – неуверенно ответил Лев. – Но это статус. Как Майбах, личный самолет и дом в шесть этажей на Новорижском шоссе. А еще часы Ромейн Джером Титаник, которые сделаны из кусочка корпуса того самого Титаника, и прочее, и прочее, и прочее. Попадая в эту среду, необходимо ей соответствовать.

– А иначе что, выгонят из списка Форбс? – усмехнулась Илза. – А ты говорил, что деньги дают свободу! А я вижу, что это не так! Ты должен соответствовать какому-то странному дресс-коду, каким-то дурацким правилам. Я вообще, уверена, что это винище за одиннадцать тонн бачей, на самом деле, тебе не особо и понятно. Тебе, как выходцу из девяностых, больше по душе водка Распутин, где Распутин подмигивает, ну, или какой-нибудь Абсолют! А эти винные извращения – не для тебя! Ты что, сомелье?! Да ты можешь позволить себе содержать этого самого сомелье, а может, и не одного!