Владимир Жуков - Тайна старого грота

Однако слишком напористому из агентов пришлось отказать на том основании, что он, мол, передумал продавать квартиру. Лишь на следующий вечер состоялась встреча с пятым посредником. На вид ему было не более двадцати пяти – тридцати. Среднего роста, широкий в плечах, кряжистый и, видимо, не обделенный физической силой, он протянул ладонь и крепко пожал руку Белозерцева.

– Мохов Савелий, – назвался парень.

– Чернов Алексей, – отозвался майор, назвав имя настоящего владельца квартиры. Савелий своими холодными оловянного цвета глазами испытующе поглядел на Василия, и тот намеренно отвел взгляд, чтобы тот уверовал в превосходство своей не только физической силы, но и характера.

– Лицензии у вас есть? – робко спросил Белозерцев.

– Нет, но ты, мужик не сомневайся, все будет о’кей, – заверил Мохов. – Я уже два года так работаю – и никаких проблем. Не хочу в это дело государство вмешивать, оно меня и так обобрало. И твои вклады в Сбербанке сгорели. А так обойдемся без налогов, тебе и мне больше достанется, незачем армию чиновников-бюрократов кормить. Взятки на каждом шагу требуют. Правильно я мыслю?

– Конечно, нам больше достанется, – с радостью согласился Василий и заискивающе спросил: – Какой процент?

– Пять процентов от суммы сделки, у меня твердая такса, – ответил тот с металлом в голосе. – Если за семь штук продам, то триста пятьдесят долларов мои. Я – не рвач, для меня клиент дороже золота. Другие мною остались довольны, подарками отблагодарили. Надеюсь, ты не жмот, устраивает?

.– Устраивает,– кивнул головой Белозерцев.

– И еще одно условие, – взял инициативу в свои руки посредник.

– Какое именно? – насторожился майор.

– Об этой сделке не должны знать твои родственники и посторонние люди. Понимаешь, утечка информации для нас совершенно нежелательна. Если узнают в налоговой инспекции или в милиции, то оба пострадаем – взыщут штраф, последние штаны снимут.

– Я одинокий человек, у меня нет родни,– с тоской в голосе, уронив руки на колени, – сообщил Белозерцев и заметил, как радость сверкнула на миг в глазах Савелия.

– Без родни, конечно, скучно, – посочувствовал он, – но с ними хлопот немало. Может, пришлось бы и долларами поделиться, а так все будут твои, до последнего цента. А были бы, скажем, дети, то обязательно потребовали бы валюту на кожаны, видики или мебель, а может, и из квартиры изгнали. Мне встречались бомжи с такой судьбой. А тебе, мужик, еще повезло. Богу молись, что со мной дело имеешь. Оформишь на мое имя генеральную доверенность, и я устрою все твои дела в самом лучшем виде. Мне надо взглянуть на твою хату, не возражаешь?

– Нет, товар, как говорится, следует лицом показать.

– Тогда за мной не заржавеет, – пообещал Мохов. – У меня на клиентов природный дар. Возьмем за твою хату по максимуму. Гляди, еще и премию мне отстегнешь, а? Не хило?

– Как постараешься, Савелий, – поддержал Василий. – А пока не будем делить шкуру неубитого медведя. Если отличишься, быстро найдешь состоятельного покупателя, чтобы не меньше семи тысяч мне чистогана, то и за мной не заржавеет. Я высоко ценю усердие. Поторопись, я в Москве покупаю квартиру, но недостает суммы. Не хочу терять выгодный вариант.

– О, Москва, столица, значит земляки! – с восторгом воскликнул Мохов. – В лепешку расшибусь для родного человека. Есть у меня на примете один денежный мешок – банкир. Приберегал я его для особого случая. Он хочет сделать подарок своей любовнице Марине. Старый боров. Жена, трое взрослых сыновей и туда же – увлекся двадцатилетней красавицей. Она в офисе его банка работает. Пусть тешатся, главное, из него больше денег вытрясти. Я подключу к этому делу его кралю, и уж перед ее прелестями и капризами он не устоит.

– Смотри не переборщи, – предупредил Белозерцев. – Еще приревнует тебя к своей Марине.

– У меня любых баб хватает – и блондинок, и шатенок, и брюнеток, было бы больше долларов на шампанское, цветы, шоколад, подарки, и любая с радостью нырнет в постель. Появятся у тебя доллары, уступлю одну знойную красотку. Знойная женщина. Она в варьете танцовщица. Пятьдесят баксов – и она твоя.

– Ты еще и сутенером промышляешь, – сыронизировал Василий. – О девочках поговорим потом.

– Смежная профессия, – рассмеялся, оскалив крупные зубы, Мохов. – К тому же за мною право первой пробы, я, как играющий тренер. А что поделаешь, хочешь жить – умей вертеться. Рыночная экономика.

– Ты, кажется, хотел хату посмотреть, – напомнил посреднику майор.