Иван Козлов - Ошибка «белого стрелка»

— Вот мы Саввины грехи на однорукого и спишем. Когда на чердаке найдут его труп рядом со снайперской винтовкой, «белого стрелка» не станет совсем. Придумаем что-то новое. Может быть, чтоб больше левую руку не светить, дальнейшим отстрелом Никита займется или ты. А правоохранительные органы, — Лис улыбнулся, — пусть отрапортуют наверх, что покончили с одноруким дьяволом, и кто-то из них, что вполне можно допустить, получит орден и новые погоны. Пусть, нам не жалко.

— А если Тихонин все же согласится на наши условия и его не надо будет убивать? — спросил Жук.

— Ну, у нас еще время есть, присмотримся к Зырянову… Хотя, мне кажется, его все же убирать придется. Приметный он больно, мы на эти приметы два-три дела успеем списать. Не хочешь же ты сказать, что лучше ментам Савву отдать или Никиту?

— Я вообще ничего говорить не хочу, это не мое дело — говорить.

Новые три выстрела, три «десятки».

Знакомые по Чечне приятели из милиции приглашали в гости, на рыбалку, но дружно отказывались отвечать на вопросы. У Макарова, конечно, вопросы были далеко не простые. Кто и почему убил Шиманова, как продвигается следствие.

«Старик, если б мы знали… Всего день прошел, о каких результатах можно говорить?.. Давай сменим тему… Не будем об этом…»

Еще категоричней они были, когда Олег хотел хоть что-то узнать о Володарском или Анастасии Тихониной:

«Дружба дружбой, но такие вопросы не задавай… Не суйся в это дело… Не рекомендую…»

Зато кое-что, самую малость, удалось прояснить по гибели Пилявина. Как и говорил Шиманов, Эдуард был застрелен не из ТТ, в теле его остались пули, выпущенные из «Макарова». Это означало, что стрелял в него не Зырянов.

Сам Женька так и не объявлялся.

Позвонила Леся: «У тебя там что-то нехорошее происходит, да? Я это чувствую».

Он бодренько старался убедить ее в обратном, но она, скорее всего, не поверила его словам.

Макаров попробовал играть в сыскаря. Представляясь спортивным журналистом, он обзвонил всех Володарских, записанных в телефонном справочнике. Никто из них к стрелковому делу отношения не имел.

Оставалось единственное: опять посетить особнячок, где щерит зубы на гостей мурена в огромном аквариуме. Но Игорь номера телефона не оставлял, звонить не просил, и вообще, туда, похоже, с улицы соваться не стоит: не пропустят охранники. Тем более, Макаров даже не сможет сказать, к кому идет: ни фамилии, ни должности бывшего сослуживца Шиманова он не знал.

Зато появился повод позвонить Наташе.

— Олег, после того, что ты обо мне узнал, я была уверена: мой телефон для тебя не существует, — сказала она.

— Ты решила вопрос с увольнением и отъездом?

— Почти. Я честно доложила начальству о причинах ухода: не могу и не хочу шпионить за мужиками. Игорь тут же предложил мне стать «чистой» секретаршей: только возиться с бумагами, заваривать кофе и водить гостей нашей конторы на экскурсию к мурене. Кстати, и оклад обещал увеличить. Но я, скорее всего, все же уйду. Все вокруг говорят, что наш Бен — бандит из бандитов, что раньше или позже его все-таки или шлепнут, или посадят, а нас разгонят, так чего же ждать такого конца?

— Я хотел бы тебя увидеть, — сказал Макаров.

— Серьезно? Встречи со шпионами обычно обходятся дорого.

— Ничего, за ценой не постою.

Женщина рассмеялась:

— Много же тебе от меня надо, раз ты даже не торгуешься.

— Кажется, ты права, — обреченно согласился Макаров.

Она его пожалела:

— Ладно, я все же чувствую, что встретиться ты со мной хочешь не только по делам службы и испанское вино купил до того, как появились проблемы. Или нет вина?

Макарову почему-то стало неловко. Бутылка стояла на виду, за стеклом, он тотчас отвернулся от нее и промямлил что-то о театре и прогулке по зимнему пустынному парку. В ответ раздался опять смешливый голос:

— Ты всерьез думаешь, что если кровать — повод для разглашения служебных секретов, то таким же поводом могут стать театр или парк?

— У меня, может быть, очень простой вопрос, никак не связанный с тайнами.

— Твое «может быть» мне пока нравится, — сказала Наташа.

Разговор вела она, и так, что Макаров терялся, не находил нужных слов. Он чуть было уже не положил трубку, но пересилил это свое желание, вспомнив о пропавшем Зырянове.

— Мне надо встретиться с Игорем, но я не знаю, как это сделать. Вот и хотел тебя попросить помочь.

— Это запросто. Я зайду к шефу, скажу, что некоторым образом связана с одним из наших клиентов, хотя это очень даже не поощряется, и прошу устроить ему аудиенцию, хотя это опять-таки… — она прервалась, почувствовав, наверное, состояние Макарова, и продолжила после небольшой паузы уже совсем в другом тоне: — … в театр лично мне собираться долго, для зимнего парка я не такая уж восторженная натура, потому заваривай, наверное, кофе. Твой вопрос не такой простой, как кажется, чтоб отвечать на него по телефону. И потом, я действительно хочу тебя видеть. И сама собиралась тебе позвонить.