Иван Козлов - Ошибка «белого стрелка»

Много времени спустя, когда можно было уже заваривать утренний кофе, она сказала:

— Знаешь, я больше всего на свете боялась обмануться. Боялась, что не дозвонюсь, потом — что все не так получится, что ты окажешься размазней, что будут ненужные разговоры и объяснения… Да-да, я боялась этого!

— И не напрасно, — Макаров погладил ее мягкие волосы, они были действительно теплые.

— Я и многого другого боялась. К примеру, ты просто посчитаешь меня обыкновенной шлюшкой и выставишь за дверь. А я вовсе не шлюшка. Ко мне мужики не подходят, представляешь?

— Они боятся к таким подходить, — сказал Макаров. — Я тоже побоялся бы. У тебя вид сказочно красивого, но неприступного замка.

— Ну да? — Наташа удивилась. — С тобой, к примеру, при первой же встрече мы заговорили о винах и возможности будущего флирта.

— Вот именно. Когда разговор так протекает, то ничего толкового от него обычно и не ждешь. Треп остается трепом.

— Но ты все-таки верил, что мы встретимся, да? Скажи, верил?

— Ну, во всяком случае, надеялся и боялся.

— Боялся?

Макаров промолчал.

— Нет, ты все же объясни, почему боялся. Потому что я — замок, это объяснение меня не устраивает: мужики штурмов никогда не боятся.

— Хорошо. Я долго не был с женщинами, а это мужику не на пользу идет.

— Тебе — на пользу, на пользу! Не напрашивайся на комплименты.

— И потом, я уже старик. У меня морщины. У меня могла быть такая дочь, как ты.

Она закрыла ладошкой его рот.

— И я боялась еще одного. — Села, убрав ноги под себя, пристально посмотрела на него, словно стараясь в темноте разглядеть лицо. — Ты ведь знаешь, из какой я конторы, и мог подумать, что меня просто подослали к тебе с каким-то заданием. Скажи, только честно: ты так не думал?

— Что-что, а это и в голову не приходило. Контора ведь мне нужна была, а не я ей.

Наташа легко вздохнула, наклонилась, поцеловала его в шею.

— Мне с тобой очень нравится заниматься любовью. Но в зале в вазе лежит виноград. Можно, я притащу его сюда?

— Лежи. — Олег встал, пошел за виноградом, уже оттуда крикнул:

— Как быть с вином? Ты ведь говорила, что любишь вина. Может, заодно и кофе поставить или чай?

— Тащи сюда все, что можешь притащить! Я уже видела, что ты купил. Я действительно люблю испанские вина. И подай мои джинсы.

— А вот джинсы, мне кажется, еще далеко не к спеху.

— Я тоже так думаю и их пока надевать не собираюсь. Но притащи все равно.

Макаров погрузил бутылки и закуски на маленький передвижной столик, сняв с него уже ненужный подсвечник, покатил в спальню. По дороге сделал остановку на кухне, поставил на огонь чайник.

На пороге комнаты остановился.

Краски от занимающегося рассвета уже проникали в окно через неплотно задвинутые шторы. Тело Наташи было словно прорисовано опытным художником на белой простыне: идеальное очертание без полутонов.

— Олег, ты действительно не подумал о том, что меня к тебе подослали?

— Брось говорить глупости! К тому же ты повторяешься. Так, есть вино светлое, есть темное. Какое будешь? Вернее, с какого начнем?

Наташа потянулась за джинсами:

— Значит, я непохожа на ту, которая бы кого-то предавала?

— Несмешно! Я наливаю светлое.

— Несмешно. — Она вытащила из кармана джинсов обычный серый канцелярский конверт. — Хочешь посмотреть, что там?

Открыла его, положила на простыню несколько фотографий.

На каждой из них был запечатлен Макаров на фоне огромного аквариума с муреной.

Кто-то топтался снаружи, за глухой стенкой, пыхтел, словно бревна ворочал, а двое вошли в помещение, где полулежал на соломе Женька. В темноте лиц их совершенно не было видно, да еще фонари били в глаза, но вот один заговорил, и Зырянов сразу признал в нем того, кто угощал его ночью сигаретой, выйдя из серебристого «Форда».

— Привет, спецназ. Ранен?

— Так, царапина.

— Не успели мы немного. Я тебя тогда забыл предупредить, с кем дело придется иметь. Пилявин — самбист, на Европе призы брал. И вообще, артист. Гримироваться и переодеваться любит. Мы его и потеряли поэтому.

— А как же здесь нашли? — спросил Зырянов.

— Это было просто. Тебя как живца использовали. Он за тобой охотился, мы — за ним. Вы на дороге, на свежем снегу, столько следов своей борьбой оставили… Чего он от тебя хотел?

Мужчина спросил это словно от нечего делать, лениво прищурив глаз, и Женька ответил с той же безмятежностью:

— Я ему не нужен был. Он хотел разыскать Макарова и спрашивал его московский адрес.