Ли Чайлд - Джек Ричер, или Прошедшее время

Ричер принял душ, достал брюки из-под матраса, оделся и занялся поисками завтрака. Он нашел кофе и оладьи совсем рядом, что позволило ему отправиться на более длительную разведку, которая привела его к месту, где, возможно, прятали хорошую еду за фасадом фальшивого ретро; но Джек решил, что потребуется кто-то более умный, чем он, чтобы расшифровать все загадки. У него сложилось впечатление, что современный человек полагает, будто именно в такой обстановке любили обедать лесорубы из прежних времен, и в данном случае это означало, что все блюда в меню были жареными. Опыт подсказывал Ричеру, что лесорубы едят то же самое, что и любые другие рабочие, иными словами, самые разные вещи. Однако он не имел никаких идеологических возражений против жареной пищи, в особенности если ее подавали в не слишком больших количествах, поэтому решил не плыть против течения. Он вошел в ресторан и сел, сделав вид, что у него осталось всего тридцать минут перед тем, как отправиться рубить деревья.

Еда оказалась хорошей, в кофе недостатка не наблюдалось, поэтому Ричер задержался больше чем на тридцать минут. Он сидел за своим столиком, поглядывая в окно, дожидаясь, когда суматоха уляжется и люди в костюмах и юбках разойдутся по своим рабочим местам, потом встал, расплатился по счету, оставил чаевые и прошел два квартала, которые изучил накануне вечером, в сторону места, где решил начать, – здания городского архива. Там Джек обнаружил объемный справочник с номерами кабинетов. Рядом находилось кирпичное здание городского муниципалитета, и Ричер определил по его возрасту и архитектуре, что раньше там заседал суд. Может быть, и сейчас тоже.

Кабинет, который интересовал Ричера, оказался одной из многочисленных маленьких комнатушек, расположенных по обе стороны длинного коридора. Как в дорогом отеле. Вот только двери здесь были наполовину стеклянными и украшены старомодным орнаментом с названием департамента, выведенным золотыми буквами. В данном случае в две строки: «Архивный отдел». За дверью Ричер обнаружил пустую комнату с четырьмя пластиковыми стульями и стойкой для запросов, высотой в пояс. Вроде миниатюрной копии правительственного офиса. На стойке – электрический звонок с уходящим в ближайшую щель тонким проводом, а рядом табличка с написанным от руки приглашением: «Если никого нет, нажмите кнопку звонка». Очень аккуратно, с несколькими слоями прозрачной клейкой ленты, часть которой залоснилась и покрылась грязью по краям, словно ее без конца трогали чьи-то скучающие или беспокойные пальцы.

Ричер нажал кнопку звонка. Спустя минуту открылась дверь в задней стене, и в комнату вошла женщина, которая оглянулась, как показалось Ричеру, с сожалением, будто ей пришлось покинуть пространство более свободное и привлекательное; около тридцати, стройная, аккуратная, в сером свитере и серой юбке. Женщина шагнула к стойке, но снова посмотрела в сторону двери. Либо там ее ждал любовник, либо она ненавидела свою работу. Возможно, и то и другое. Однако женщина старалась изо всех сил и приветливо улыбнулась Джеку. Ну не так, как в магазине, где покупатель всегда прав, а скорее, как равному, словно она и клиент должны хорошо провести вместе время, изучая древнюю городскую историю. В ее глазах было достаточно света, и Ричер решил, что она хотя бы частично искренна. И может быть, она относилась к своей работе без ненависти.

– Я хотел бы задать вопрос о записях, касающихся старой недвижимости.

– Речь пойдет о спорах на земельную собственность? – спросила женщина. – В таком случае вам лучше привлечь адвоката, так будет намного быстрее.

– Нет, никаких споров, – сказал Ричер. – Мой отец здесь родился. Вот и всё. Много лет назад. Сейчас он мертв. Я проезжал мимо. И мне пришло в голову, что было бы неплохо посмотреть на дом, где он вырос.

– Назовите адрес.

– Я не знаю.

– А вы не можете вспомнить, хотя бы примерно, где находился дом?

– Я никогда здесь не был.

– Вы не приезжали проведать родственников?

– Нет, – сказал Ричер.

– Быть может, дело в том, что ваш отец уехал отсюда в ранней молодости…

– Он жил здесь до семнадцати лет, потом поступил на службу в морскую пехоту.

– Значит, причина в том, что ваши дедушка и бабушка уехали до того, как ваш отец успел завести собственную семью. До того, как визиты стали бы иметь особый смысл, – предположила женщина.

– У меня сложилось впечатление, что мои дедушка и бабушка прожили здесь до конца жизни, – сказал Ричер.